Тонкая работа - Уотерс Сара (2007)

Он прибыл, наверное, недели через две после меня. Подумать только, всего две недели! – а время в «Терновнике» текло неторопливо, дни, похожие друг на друга как две капли воды, были такие размеренные и долгие, что один день там вполне мог считаться за два.

Однако я не скоро изучила особенности и привычки обитателей дома: понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к обществу других слуг, а им – привыкнуть ко мне. Поначалу я никак не могла взять в толк, почему я им не нравлюсь. Я обычно спускалась в кухню и здоровалась со всеми, кто там был. Например: «Добрый день, Маргарет. Привет, Чарльз!» (Это мальчик-слуга.) «Как поживаете, миссис Кекс?» (Это наша кухарка, я не шучу, ее на самом деле так звали, и никто и не думал над этим смеяться.) И Чарльз, бывало, глянет на меня испуганно, а миссис Кекс пробурчит в ответ: «Очень хорошо поживаю, благодарю вас».

Мне казалось, они смотрят на меня как на столичную штучку, словно своим присутствием я давала им понять, что есть такой город Лондон, где им никогда не побывать и ничего там не увидеть, потому что сидят они в этом богом забытом медвежьем углу безвылазно.

И вот в один прекрасный день миссис Стайлз отвела меня в сторонку и сказала:

– Надеюсь, вы не будете в обиде, мисс Смит, если я дам вам один совет? Не знаю, как было заведено у ваших прежних господ, но только здесь… – Любой разговор она начинала такими словами, я к этому уже привыкла. – Не знаю, как там было заведено у вас в Лондоне, но только здесь, в «Терновнике», мы блюдем различия…

Оказалось, миссис Кекс сочла себя оскорбленной до глубины души из-за того, что я здороваюсь со служанкой, состоящей при кухне, и с мальчишкой раньше, чем с ней. А Чарльз решил, что я насмехаюсь над ним, когда желаю доброго утра. Все это, конечно, чушь и выеденного яйца не стоит, но для них это было жизненно важно, а что вы хотите, если в будущем у вас никакого просвета – знай себе бегай с подносами да меси тесто. В общем, мне стало ясно: если я впредь хочу рассчитывать на их расположение, надо держать ухо востро. Я отнесла мальчишке плитку шоколада, которую захватила с собой еще из Боро, да так и не съела, Маргарет подарила кусок душистого мыла, а миссис Кекс преподнесла пару модных черных чулок, что раздобыл мне по просьбе Джентльмена Фил.

Я сказала, что, надеюсь, они не в обиде на меня. И если в последующие дни я сталкивалась с Чарльзом на лестнице, то демонстративно отворачивалась. С тех пор они ко мне стали относиться теплее.

Вот таковы слуги. Слуга говорит: «Все для господина», а сам думает: «Все для меня». Подобного лицемерия я на дух не выношу. В «Терновнике» слуги всяк по-своему плутовали, но ради таких мелочей, что нормальный вор устыдился бы, – например, надо было ухитриться снять жир из подливки мистера Лилли, чтобы потом продать по-тихому, через посыльного, в мясную лавку (так делала миссис Кекс). Или оторвать жемчужные пуговицы от сорочки Мод, спрятать, а хозяйке сказать, мол, сами оторвались и потерялись (так делала Маргарет). Распознать их уловки для меня не составило труда – уже через три дня я обо всех все знала, и тут я проявила себя как истинная дочь миссис Саксби. Взять, к примеру, мистера Пея: у него на носу была красная шишка – у нас в Боро это называется «пивной бутончик». И как бы вы думали, отчего она выросла, при таком-то распорядке? У него на цепочке висел ключ от погреба мистера Лилли. Так вот, этот ключ был отполирован до зеркального блеска! А когда после ужина у миссис Стайлз он нагружал поднос, чтобы нести на кухню, я своими глазами видела – а он-то полагал, что никто его в этот момент не замечает, – как он сливает остатки пива из разных стаканов в одну большую чашку и быстренько выпивает.