Пятьдесят оттенков серого - Джеймс Эрика Леонард (2012)

— То есть вы делаете это из филантропии? Вас волнует проблема нехватки продовольствия?

Грей уклончиво пожимает плечами.

— Это хороший бизнес, — говорит он, как мне кажется, не совсем искренне.

Я не вижу тут никаких возможностей для извлечения прибыли, одну только благотворительность. Немного недоумевая, задаю следующий вопрос:

— У вас есть своя философия? И если да, то в чем она заключается?

— Своей философии как таковой у меня нет. Ну разве что руководящий принцип — из Карнеги: «Тот, кто способен полностью владеть своим рассудком, овладеет всем, что принадлежит ему по праву». Я человек целеустремленный и самодостаточный. Мне нравится все держать под контролем: и себя и тех, кто меня окружает.

— Так значит, вам нравится владеть?

«Тиран!»

— Я хочу заслужить обладание, но в целом — да, нравится.

— Вы суперпотребитель?

— Точно.

Он улыбается, хотя глаза остаются серьезными. Это расходится с его словами о том, что он хочет накормить голодных. У меня неприятное чувство, будто мы говорим о чем-то другом, только я совершенно не понимаю, о чем. Я сглатываю. В комнате становится жарко, а может, меня просто бросило в жар. Поскорее бы закончилось интервью. Ведь у Кейт уже достаточно материала?.. Я смотрю на следующий вопрос.

— Вы приемный ребенок. Как это на вас повлияло?

Ой, какая бестактность! Я смотрю на Грея, надеясь, что он не обиделся. Он хмурит брови.

— У меня нет возможности это узнать.

Мне становится интересно.

— Сколько вам было лет, когда вас усыновили?

— Эти данные можно почерпнуть из общедоступных источников, мисс Стил.

Суров. Я снова краснею. Черт! Конечно, если бы я готовилась к интервью, то знала бы его биографию. Быстро перехожу к следующему пункту.

— У вас нет семьи, поскольку вы много работаете.

— Это не вопрос. — Он краток.

— Прошу прощения. — В его присутствии я чувствую себя нашкодившим ребенком. — Вам пришлось пожертвовать семьей ради работы?

— У меня есть семья. Брат, сестра и любящие родители. Никакой другой семьи мне не надо.

— Вы гей, мистер Грей?

Он резко вздыхает, и я в ужасе съеживаюсь. Зачем я читаю все подряд? Как теперь объяснишь, что вопросы не мои? Ох уж эта Кейт! Нашла что спрашивать!

— Нет, Анастейша, я не гей.

Брови удивленно подняты, в глазах холодный блеск. Похоже, ему неприятно.

— Прошу прощения. Тут так написано.

В первый раз за все время он назвал меня по имени. Сердце у меня забилось, а щеки опять покраснели. Я снова пытаюсь заложить за ухо непослушную прядь.

Он склоняет голову набок.

— Вы не сами писали вопросы?

Кровь отливает у меня от лица. Только не это.

— Э… нет. Кейт, то есть мисс Кавана, дала мне список.

— Вы с ней вместе работаете в студенческой газете?

Черт! Я не имею никакого отношения к студенческой газете. Это ее общественная работа, а не моя. Мое лицо пылает.

— Нет, она моя соседка по комнате.

Грей в раздумье трет подбородок, его серые глаза оценивающе смотрят на меня.

— Вы сами вызвались на это интервью? — спрашивает он ровным голосом.

Постойте, кто тут кого интервьюирует? Но под его прожигающим насквозь взглядом я вынуждена отвечать правду.

— Меня попросили. Она заболела, — почти шепчу я.

— Тогда понятно.

В дверь стучат, и входит блондинка номер два.

— Прошу прощения, мистер Грей, через две минуты у вас следующий посетитель.

— Мы еще не закончили, Андреа. Пожалуйста, отмените встречу.

Андреа в нерешительности глядит на него, похоже, не зная, что предпринять. Он медленно поворачивается в ее сторону и поднимает бровь. Она заливается краской. О господи, не одна я такая.

— Хорошо, мистер Грей, — бормочет она и выходит.

Он хмурится и снова переносит внимание на меня.

— Так на чем мы остановились, мисс Стил?

О, мы вернулись к «мисс Стил».