Уарда. Любовь принцессы - Георг Эберс (1877)

– Он благороден и обладает возвышенным умом, и кажется, что все боги вселяются в него, когда он начинает говорить. Мы обыкновенно не прочь вздремнуть во время урока во дворе школы, но его слова увлекают нас, и если мы не всегда понимаем все его мысли, то мы все-таки знаем, что они возвышенны и правдивы.

Бент-Анат дышала прерывисто, а ее глаза были устремлены на губы брата.

– Ты знаешь его, Бент-Анат, – продолжал Рамери, – он был с тобою в хижине парасхита и во дворе храма, когда Амени объявил о твоем осквернении. Он прекрасен и строен, как Монту[71], и я нахожу, что он принадлежит к числу тех, кого нельзя забыть, даже раз увидав их. Вчера, после того как ты покинула храм, он говорил так, как никогда прежде. Он возвысил наши души. Не смейся, Катути, я до сих пор охвачен пламенем. Сегодня утром нам сообщили, что он удален из храма неизвестно куда и что он заочно прощается с нами. Никогда не считают нужным сообщать нам о причинах, но мы знаем больше, чем думают наши наставники. Говорят, будто он недостаточно строго отнесся к тебе и что вследствие этого они велели ему покинуть Дом Сети. Но мы решили все вместе просить о его возвращении. Молодой Анана написал главному жрецу письмо, под которым все мы подпишемся. Одному пришлось бы несладко, но со всеми они не могут ничего сделать. Может быть, они образумятся и вернут его. Если же нет, то мы все пожалуемся нашим родителям, а ведь они не из последних в этой стране.

– Да ведь это настоящий бунт! Будьте осторожны, мальчики! Амени и остальные пророки не позволят шутить над собою.

– Да и мы также, – со смехом сказал Рамери. – Если они не вернут Пентаура из ссылки, я попрошу отца перевести меня в школу Гелиополя или Хенну, и другие последуют за мной. Пойдем, Бент-Анат, я должен до захода солнца быть в своей западне – так мы называем школу. Но вот идет ваш малютка Нему!

Брат и сестра вышли из сада. Как только Катути и Неферт, провожавшие их, повернулись к ним спиною, Бент-Анат пожала руку брата с необыкновенной теплотой и сказала:

– Вы все берегитесь, будьте осторожны, но требование ваше совершенно справедливо, и я охотно помогу вам.

XI

Как только Бент-Анат вышла из сада Мены, карлик Нему подошел к женщинам с письмом. Он вкратце, но так комично рассказал о своих похождениях, что рассмешил их обеих. Катути, с совершенно несвойственною ей живостью, посоветовала ему быть осторожным, однако похвалила его за ловкость. Рассматривая печать на письме, она сказала:

– Это был удачный день: произошло много важного, а в будущем также ожидаются серьезные события.

Неферт прильнула к Катути и стала просить:

– Распечатай письмо, давай посмотрим, нет ли весточки от него.

Катути сломала восковую печать, пробежала письмо глазами, потрепала по щеке свою дочь и сказала, стараясь ее утешить:

– Может быть, твой брат написал вместо него: я не вижу ни одной строчки, написанной его рукою.

Неферт заглянула в письмо, но не для того, чтобы прочитать его, а единственно чтобы увидеть знакомый почерк своего мужа.

Подобно всем египтянкам из знатных семей, она тоже умела читать, и в первые два года своего замужества она частенько удивлялась и в то же время радовалась каракулям, выведенным на папирусе железной рукой ее мужа, писавшего ей, тогда как она в своих нежных пальцах держала тростниковое перо твердо и уверенно.

Внимательно просмотрев письмо, со слезами на глазах она сказала:

– Для меня ничего нет, я пойду в свою комнату, матушка.

Катути, поцеловав Неферт, удержала ее словами:

– Но послушай все же, что пишет твой брат.

Неферт отрицательно покачала головой, молча отвернулась и пошла в дом.