Хроники Валькирий (СИ) - Ревенок Александра

   - Мне показалось, или Нюкта пыталась шутить? - негромко с каким-то непередаваемой интонацией спросил Арлан, стоящий неподалеку от полностью собранного, дышащего жаром и бьющего копытом Ворона. Приемному сыну барона всегда удавалась как-то по-особенному мешать в своих интонациях насмешку, серьезность и искушение. Отчего даже в тот момент по спине женщины прошла прохладная волна.

   Валькирия крепче сжала древко алебарды и попыталась удержать растущее желание снести кому-то голову.

   Гийом же глянул на блондина предостерегающим взглядом, что не скрылось от Нюкты.

   Вообще, после того как она очнулась два дня назад покровительственное отношение старого друга к светловолосому стало куда заметней. Если до попадания валькирии на клыки вожака, Гийом лишь с удовольствием наблюдал за ним, то сейчас смотрел едва ли не с сочувствием, прекрасно понимая, что может устроить ему валькирия. Вот только чудилась ей в таком отношении какая-то странная, непонятная глубина. Да, возможно седой проникся таким доверием благодаря взятой клятве, всё же она наверняка сняла груз опасений с его плеч, но Нюкта не могла в такое поверить - слишком хорошо она знала этого осторожного человека. И эта маленькая тайны чужих отношений бередила без того болезненную рану.

   Хотя она не могла не признать, что клятва Арлана, которую заставил дать Гийом, оказалась весьма своевременной. Без нее Нюкта нервничала бы куда больше... с ней же, пусть и не чувствовала себя в полной безопасности, но могла хотя бы снять кое-какие подозрения и исправить просчитываемые линии вероятностей. Впрочем, такое положение дел отнюдь не упрощало ситуацию, создавая только новые вопросы.

   Она потрясла головой, отгоняя от себя мысли, которых старалась не касаться эти дни. Слишком опасны они были, слишком сильно от них стучало сердце и выворачивалось всё внутри. Еще там, в лесу, валькирия знала насколько тяжело ей будет разбираться в происходящем, теперь же она едва ли не жалела, что осталась жива - так хотелось сбежать от того, что едва ли не с первых дней ее пребывания в землях барона Медока было неизбежно.

   А еще эти два дня, в учащающиеся просветы бодрствования, чернокудрая сестра смерти не только старательно избегала думать об Арлане, но и замечать его, полностью игнорируя присутствие в комнате. Благо он быстро это понял и больше не приходил. Хотя то, что этот мужчина вообще осмеливался не только попадаться ей на глаза, но даже пытался заговорить, удивляло.

   Вот только держать свои чувства под замком Нюкта не умела. Так что, проснувшись сегодня утром, воспользовалась отсутствием в комнате Гийома и, разворошив его вещи, добралась до заветной склянки, после пары глотков из которой, ноги перестали дрожать, а в походке появилась твердость, которая ей теперь еще не скоро грозит.

   И чем быстрее она шла по замковым коридорам, чем удивленней встречали ее люди, тем жарче разгоралась в груди ненависть.

   Бессилие - одно из самых унизительных чувств, столь болезненное для валькирии.

   - Хорошо подумала? - ухватил ее за руку Гийом, когда она уже уселась в неудобном седле облаченного в тяжелые боевые доспехи Ворона.

   - Ты собираешься ее отпустить?

   Седой шикнул на Арлана, стоящего достаточно далеко, чтобы не рисковать получить металлом под ребра. Всё же в уме и нюхе ему не откажешь - знает, когда не стоит лезть под руку.

   - Да. - Рука Гийома разжалась. - Взбешенная валькирия не лучший собеседник, уж поверь мне. Постарайся быть осторожней Ночка, - уже для нее сказал мужчина. - Я пока подготовлюсь к твоему возвращению.

   Она кивнула.