Мама на выданье - Даррелл Джеральд (1996)

Ее лицо покрывала сетка морщин, напоминающая рельефную карту дельты какой-нибудь из великих рек; кожа на шее свисала складками наподобие штор. Нос у этой маленькой хрупкой женщины был внушительный, изогнутый, как орлиный клюв, мутноватые глаза — водянисто-голубые, точно бледный барвинок, и в левый глаз был вставлен монокль на длинной выцветшей ленточке. Меня поразило одеяние мисс Бут-Уичерли, явно придуманное в самом начале двадцатых годов. На ней было платье из малинового бархата, с фигурными золотыми пуговицами и длинными рукавами. На голове большая шляпа из того же материала, украшенная желтыми страусовыми перьями и мехом некоего животного, неизвестного науке. Тем же мехом были отделаны ворот, рукава и подол платья. На черепашьей шее висели несколько ниток разноцветных бус, а к той части платья, что предположительно скрывала бюст, была приколота большая роза из желтого сатина. Изумительные руки, будто вырезанные из хрупких сухих веток какого-то экзотического дерева, изящно манипулировали фишками. Веки были слегка тронуты тенями, скулы — румянами, губы намазаны помадой — но все в меру, не придавая даме сходства с престарелым клоуном. Обращенная к крупье улыбка обнажала ослепительно белую вставную челюсть.

Я прикинул, что ей за семьдесят, и был удивлен, узнав впоследствии, что мисс Бут-Уичерли исполнилось восемьдесят два года. Судя по ужасному французскому выговору, она была англичанка.

На столе перед ней лежал маленький блокнот, в котором она тщательно записывала выходившие номера, очевидно играя по внушающей благоговейный ужас «системе». У большинства людей, одержимых страстью к игре (речь идет о болезни, подобной алкоголизму), разработана система, за которую они слепо цепляются. Тот факт, что система не срабатывает, роли не играет, она заменяет им талисман, и проку от нее примерно столько же. Они проиграют девятнадцать ставок из двадцати, но, выиграв двадцатую, сочтут свою систему безошибочной. Одержимого игрока можно сразу распознать. Фанатическим взглядом следит он, как шарик, издавая звук, подобный смертоносной пулеметной очереди, бежит по кругу, и лицо его хищно напрягается, когда тот замедляет свой бег и ложится в нумерованное гнездо. Из груди игрока вырывается продолжительный выдох, словно он только что исполнил прекрасную музыкальную пьесу, и если ему повезло, он торжествующе улыбается, обводя сверкающим взором остальных игроков и бесстрастного крупье. Проиграв, спешит записать номер, чтобы совершенствовать свою систему, беззвучно шевеля губами.

Мисс Бут-Уичерли была настоящим одержимым игроком. Она писала в блокноте колонки цифр, расставляла рядами фишки, точно гвардейцев для атаки, и все время постукивала по ним наманикюренными ногтями. Ставки делала с видом человека, точно знающего, что непременно выиграет, после чего ввинчивала монокль покрепче, следя за фатальным бегом шарика и словно гипнотизируя вращающийся круг. Однако сегодня явно был не ее день, и на моих глазах ряды ее маленьких гвардейцев редели под огнем невезения, пока не пал и последний. Глядя на мисс Бут-Уичерли, я спрашивал себя — это свет виноват или мне чудится, что она становится бледнее с потерей каждой фишки; румяна на скулах выступали так, будто у нее началась лихорадка.

Элегантно встав из-за стола, она поклонилась крупье; он ответил бесстрастным поклоном. Когда она медленно направилась к выходу, я последовал за ней. В просторном холле с мраморными колоннами она вдруг качнулась и оперлась рукой на ближайшую колонну. К счастью, я был совсем рядом и живо подхватил ее под другую руку, такую мягкую и дряблую, что я ощутил тонкую и хрупкую, точно грифель, кость. Еще я уловил какой-то странный запах — не духи, но тем не менее что-то знакомое...

— Спасибо,— пробормотала она.— Вы так добры. Кажется, я обо что-то споткнулась, надо же.

— Посидите немного,— сказал я, ведя ее к резной кушетке.