Дочь Волка - Виктория Витуорт (2016)

– Ну хорошо. Жаль. – Он выдержал долгую паузу. – Знай, что, если у тебя что-то не заладится там, здесь для тебя всегда найдется место. Пока я тут настоятель.

– Да, отец. – Фредегар нагнулся, чтобы поцеловать ему руку, прежде чем уйти.

– Мы снарядим тебя в путь. По земле сначала, а потом, думаю, из Дорстада, морем. Я дам тебе рекомендательные письма для Вульфхера из Йорка и для других епископов. – Ратрамнус снова умолк, и взгляд его устремился куда-то вдаль. – Гексхэм, Линдисфарн… По-моему, был еще один. И еще…

Фредегар замер в дверях, выходящих на залитый солнцем двор.

– Да, отец?

– То, что случилось тогда в Нуайоне, – что бы там ни случилось, – в том не было твоей вины.

– Да, отец.

6

Приближалась середина лета. Шли последние приготовления к ежегодному сражению между поместьем Донмута и донмутским монастырем. Прошло уже несколько часов с того момента, когда местный лорд и его брат, новый настоятель аббатства, стоя на насыпи, вместе швырнули в толпу бочонок. В сражении они участия не принимали.

«Жаль», – подумал Хирел, глядя на стоящих рядом Радмера и Ингельда. Хотя они и мало походили на родственников, оба были крепкими мужчинами, которые пригодились бы в хорошей стычке. Но, конечно, не в этих своих роскошных нарядах! Сам Хирел был обнажен до пояса и находился в самой гуще схватки, где большую часть времени толкался изо всех сил. Как и большинство игроков, он очень коротко обрезал перед сражением волосы и бороду, чтобы противник не мог за них ухватиться. Он понятия не имел, где может быть та маленькая бочка, за которую все они сегодня дрались, но ему это было и не важно. Главное, он был в самой сердцевине этой обезумевшей массы мужчин, напиравших друг на друга, словно быки, в этом густом удушливом воздухе, пропитанном тяжелым запахом потных тел, где заботит лишь одно: устоять на ногах, удержаться под напором людей из монастыря. Да и хорошо, наверное, что аббат тоже не принимает участия в этой игре: с такими широченными плечами он был противником, с которым пришлось бы считаться любому. Хирел мог бы пасти и монастырских овец – точно так же, как и стада поместья, но он прекрасно знал, что такое истинная преданность.

Удерживаться на ногах становилось все труднее. На прошлой неделе прошли дожди, так что трава была скользкой, а земля под ногами – мягкой, пропитанной влагой. За несколько часов борьбы они уже размесили ее в маслянистую грязь. Хирел упирался ногами и руками одновременно, стараясь удержать громадную неподвижную стену мужчин, чтобы кто-нибудь из маленьких проворных людей поместья мог найти деревянный бочонок и убежать с ним, как заяц от волков. Противники сошлись на всем промежутке в три мили между поместьем правителя и монастырем, но обычно главное сражение проходило здесь, у ручья, возле рощицы ясеней, как раз на полпути между монастырем и главной постройкой поместья. Именно здесь и бросали бочонок, да так, что он исчезал в ветвях деревьев, и частенько его до конца дня так и не находили. С приходом недолгой летней ночи кто-то предложит сделать перерыв. Солнце уже начало клониться к вершинам холмов на северо-западе. Не один год им приходилось сражаться под дождем; в этом же году солнце светило от восхода до заката, отражаясь в реке и эстуарии, золотя холмы и помогая наливаться соком травам.

В этот момент на свете не существовало ничего, кроме битвы, горячих, напирающих, рычащих и извивающихся тел. Хирел пригнул голову и вновь развернул плечи, пытаясь сохранить устойчивое положение. Многие использовали игру в бочонок, чтобы свести старые счеты, но он никогда не имел к этому отношения. Все это делалось исключительно для удовольствия, для радости от того, что потратил все свои силы, что был частью этого многоголового сборища, объединенного одной целью.

И он находился в самом сердце этого действа.