Юная Венера (сборник) - Мэтью Хьюз, Йен Макдональд, Майкл Даймонд Резник, Дэвид Брин, Стивен Лей, Аллен М. Стил, Гарт Никс, Гвинет Джонс, Джо Р. Лансдейл, Джо Холдеман, Леви Тидхар, Майкл Кассут, Пол Макоули, Тобиас С. Бакелл, Элизабет Бир, Элинор Арнасон Из серии: The Best Of. Фантастика, фэнтези, мистика (2015)

– Мне снилось, что Балди Спотс-Бинкл заманил меня на самодельный космический корабль Слайти Туви-Випли, задраил люк, если здесь уместно слово «задраил»…

– Все верно, сэр.

– Хорошо… и мы стартовали к Венере – не к статуе, подумать только, а к самой Вечерней звезде, – и мы несколько месяцев спали, как тот пастух Винкль, пока наконец не приземлились в поместье Балди посреди самых мрачных болот, которые только можно вообразить.

Гривз склонил голову – таким жестом он, как я уже выучил, выражал свое сочувствие. Я встряхнулся, все больше возвращаясь к реальности под действием живительного улуна, который я второй раз основательно отхлебнул из чашки.

– Это было место, погруженное во мрак, где никогда не показывается солнце, кругом болота да речушки, и изредка встречается то, что мы называем твердой поверхностью.

– О, подумать только, сэр.

– Эх, ладно… – Я потянулся, стряхивая с себя ночные кошмары, стремительно удаляющиеся в прошлое, исчезая в зеркале заднего вида моей мчащейся вперед жизни. – Подними шторы, Гривз, и дай мне встретить сияющие розовые лучи…

– Сэр, вам придется подготовить себя к неприятной перспективе, – ответил он.

– Дождь? – рискнул предположить я. – Пронизывающий ветер?

– Не ветер. – Гривз откинул в сторону тяжелую ткань, за которой оказались стекла с мокрыми прожилками струящегося дождя, которые постоянно подпитывали новые капли размером с горошину.

Я поднялся с кровати и подошел к окну. Справедливо будет признать, что время от времени Бартоломью Глостер бывает удивлен, когда обстоятельства складываются непредсказуемым, даже чудесным образом, но обычно он всегда невозмутим, как скала.

И тем не менее видом из окна я был просто потрясен. Чашка с чаем против моей воли выпала из ослабших рук, но это не осталось без внимания вечно бдительного Гривза, который ловко подхватил ее, не пролив ни капли.

– Надо сказать, Гривз, – произнес я, – по правде сказать… – Хотя что именно я хотел сказать, мне неизвестно. Едва ли можно было точно выразить то, что я чувствовал.

– Совершенно верно, сэр.

Насколько хватало глаз, тянулся однообразный пейзаж, на котором все, что не было серым, было зеленым, а что не было зеленым, было серым. При этом все зеленое было с явным оттенком серого. И все это нещадно поливалось сверху нескончаемым ливнем.

– Это нельзя терпеть, – заявил я.

Гривз был согласен.

– Боюсь, что так, сэр.

План возник в моей голове, как Афина, выскакивающая изо лба Зевса, только наоборот. Сперва ванна; затем завтрак; после – быстрый серьезный разговор с Балди насчет немедленной погрузки в самодельную штуковину Слайти – и тут же домой.

Я сосредоточился и стал раздавать инструкции. Гривз исчез, и мгновение спустя я услышал шум воды в наполняющейся ванне.

– Так, – произнес я, выползая из пижамы, как змея из старой кожи, и сверяясь с пунктами своей программы, чтобы заглушить внутреннюю борьбу, – двигаемся дальше.

– Балди, – сказал я, расправившись с лососем удивительных размеров, даже более крупным, чем яйца всмятку. – Нам нужно поговорить.

– Согласен, Барти, – ответил он. – Именно поэтому я и уговорил Слайти взять тебя.

Я должен сделать краткое отступление, чтобы описать вам портрет Арчибальда Спотс-Бинкла, чтобы читатель мог лучше разобраться в деталях. Представьте себе рыбу из сказки про добрую фею, которая чудесным образом превращается в человека в огромных очках в роговой оправе, за тем исключением, что в случае Балди фея поскупилась на заклинания и превращение удалось только на девять десятых. Вытаращенные глаза, выступающие вперед губы, постоянно влажные, и кожа с легким намеком на чешуйчатость. Теперь добавьте голос, который звучит как первые детские пробы игры на скрипке, и вы получите полный и совершенный портрет Балди. Поэтому совершенно неудивительно будет узнать, что единственной страстью в его жизни является разведение тритонов.