Тайные знаки - Сашнева Александра (2003)

— Короче. Я через месяц приеду. Поняла? Через месяц. И, может быть, до гравюр дело дойдет. Не знаю пока. Жак хочет посмотреть, на что ты годишься.

— Ага… — буркнула Марго.

— Сейчас подпишешь договор, но это муйня… Главный договор это у нас с тобой. Поняла?

— Ага…

— Да что ты все «ага-ага»… Я, может быть, о тебе как о родной забочусь, а ты…

— А что я? — возмутилась Марго. — Я ничего!

— Ой! А мне-то! — опять застонал Валерий. — Мне-то опять уже через два часа в аэропорт! Ой я-бедная-несчастная! Старая ведь уже задница, а все кручусь-хлопочусь.

— А что это за гравюры-то? — снова спросила Марго.

— Рисунки русских психов! Я же говорил тебе! Почему-то они тут отлетают просто супер!

— Но я уверена, что могла бы нарисовать такие!

— И я уверен! — горячо прошептал Валерий. — Но Жак! Надо убедить Жака! А как было бы мило! Мы бы всем говорили, что ты сидишь в психушке в Рязани, а ты бы чирикала перышком здесь в милой мансардочке. На Монмартре! А?

— Да… Хорошо бы! — заплетаясь языком, согласилась Марго.

— Но это дело времени! Не ссы! Главное — будь умницей! Гравюры умеешь делать?

— Проходили в учехе. А он в галерее их вывесит? Эти-то «глазки»?

— Не-ет! Ты что! — прошипел Валерий. — Втихаря по коллекционерам рассосутся. За дикое баблище! Я даже не знаю, как Жак их спихивает. Он мне вперед отваливает нормально. «Номално». А как дальше… Но — тихо! Тс-с-с… Я тебе ничего не говорил, ты ничего не знаешь.

— Но если это такие шедевры…

— Никакие это не шедевры. Рисунки психов. Я сказал тебе. И вообще, Можешь ты заткнуться?

— Могу!

— Вот и заткнись!

Марго скуксилась.

Где-то на середине бесконечного коридора они повернули налево и оказались в гостиной, где в тусклом теплом свете бра их поджидал хозяин. Он был теперь в прекрасном шелковом халате, темный фон которого покрывала перламутровая и бисерная россыпь. И белое лицо Жака казалось лицом деревянной крашеной статуэтки, какие Марго видела один раз в ГМИИ им. Пушкина в Москве. Почему-то вспомнился Вертинский («… на морозе даже розы…») и роман то ли Набокова, то ли не Набокова «Кокаин». Кокаин с водкой — любимый коктейль революции. Жак улыбнулся, сверкнув зубами, и подвинул Коше пачку листов и ручку.

— Ваш автограф, мадмуазель. Может быть, этот контракт станет первым на пути к великому успеху!

Марго зевнула и растерянно посмотрела на протянутое стило. Обе руки у нее были заняты слайдами, и она не сразу сообразила, что с этим можно сделать.

— Ай-яй-яй! Мы не даем тебе покоя! Какие мы плохие, — запричитал Жак. — Но ты уж извини нас. Валерий улетает утром… Через два часа опять в аэропорт… Представляешь? Так долго лететь и остаться всего пару часов… Но ничего не сделаешь — бизнес… Присаживайся.

— Ага… — сонно улыбнулась Марго, опускаясь снова на краешек белого кресла.

Жак положил перед ней ручку и, вытащив из кармана золотую коробочку и зеркальце, насыпал на стекло две полоски белой пыли. Коша оторопело следила за его холеными нервными руками. Покрытые бесцветным лаком ногти дорого поблескивали, сворачивая в трубочку новенькую пятисотфранковую купюру.

— Хочешь? — загадочно улыбнулся Жак. — Снежок освежает жизнь. Она становится чистой и прекрасной… Попробуешь? Никакого вреда — только чистый восторг… Это не шмаль хиппанская… Это дорогой кайф.

— Нет, спасибо… Я устала… — покачала Марго головой, все еще не зная, что делать со слайдами…

— Ну как хочешь. А нам с Валери еще поработать надо, — Жак поднес зеркальце к носу и по очереди втянул обе дорожки.

— Да положи ты их в карман, — сказал Валерий по-русски и, отобрав у замеревшей Коши слайды, сунул их ей же в куртку по очереди в левый и правый нагрудные карманы, сопроводив словами. — В правый — нужное, в левый — шняга. Запомнила? Ну ладно. Если что, Жак тебе объяснит.

— Да я помню! — встрепенулась Марго, зевнула и взяла ручку.