Тайные знаки - Сашнева Александра (2003)

Так что, все не так плохо, как хотелось бы! Кто бы еще ее в Париж устроил? И как! Сразу в галерею на контракт. Контракта, правда, еще нет, но раз Валерий потащил ее с собой (билет, между прочим, сам купил) значит уверен, что наживется. Марго с удовлетворением пощуршала в кармане остатками баксов, которые ей подарила на прощание Рита — этого хватит и на то, чтобы затариться холстами и красками и на кофе и сигареты хватит, и на еду. На какое-то время…

Вино было и правда очень хорошим. Коша-Марго до сих пор чувствовала во рту приятный терпкий отзвук.

— Круто здесь! Мне нравится… Спасибо тебе, Валерий, — сказала она, умиляясь тому, как все классно.

— А… Пустое, — отмахнулся толстяк и, сверкнув перстнями, протянул растопыренную руку. Минуту он вспоминал, что хотел от Марго. Вспомнив, обрадовался. — Давай слайды. Я уже, кстати, намекнул Жаку.

— Держи, — Марго передала стопку рамочек.

Положив их в карман, толстый беспокойно взглянул в сторону дверей и, снова плеснув себе щедрый полтинничек, хлюпнул его одним движением толстых губ бантиком. Потом поправил обесцвеченные волосенки и проверил ногой наличие кейса.

— А что у тебя там? Что ты так трясешься с ним? — спросила Марго, мотнув подбородком.

— Сокровища! — ответил толстый и замолчал. В его мозгу боролись каннабис и алкоголь.

Но Марго было сонно и скучно. Поэтому она не оставила Валерия в покое.

— А-а… Почему у Жака на стенах так много дерьмовых холстов?

— Это остатки, и не важно — дерьмовые они или нет. Главное. Что они продавались! Живопись… Это твое личное дело — какая она — хорошая или плохая. Жаку все равно. Он продает не живопись, а картины. Поняла?

— Нет, — помотала Марго головой и зевнула. Опять потянуло в сон.

— Ну ладно, — махнул рукой Валерий. — Потом поймешь. Главное, все делай так, как говорят. Ни лучше, ни хуже, а так, как говорят. Поняла? Именно так, как говорят.

— Ага… — кивнула Марго и осоловело клюнула носом.

— Господи! Чтобы такое съесть, чтобы похудеть? — Воздел толстый глаза к потолку. — Надо, наверное, курить побольше и не жрать потом. А то я курю-курю, а потом как залуплю целую курочку или палочку колбасочки… М-м-м… Я бы сейчас скушал сырчику мягонького, в беленькой плеснице, с винцом. Или жамбончика. Знаешь, у них есть такой жамбон (ветчина сырая, у нас такую не делают). Ну очень вкусно. С красным вином просто язык можно проглотить! До того вкусно! Угм-м-м…

Валерий сглотнул слюну, зачерпнул пятерней орешков, закинул их себе в пасть и потер ладонь о ладонь, стряхивая соль. Интенсивно работая челюстями, толстый опять быстро откинулся к спинке кресла. Теперь он казался теперь вполне умиротворенным. Только нервно, не в такт доносившейся из других комнат музыке, подергивал носком ботинка.

Марго снова широко, до треска в челюстях, зевнула.

— Да-а… Знаешь, мы там в России дикие. Вот что. Дай-ка мне пыхнуть, а то я совсем отрубаюсь.

— Дикие, — Толстый со вздохом погладил себя по округлому пузу и отдал пятку. — Добивай.

Марго пыхнула, но вопреки ожиданиям, спать захотелось еще сильнее, и она начала искать позу, в которой бы можно было покемарить так, чтобы это не бросилось в глаза.

Через пару минут Валерий окликнул ее:

— Спишь? Погоди не спи! Сейчас Жак тебя определит куда-нибудь. Он уже идет!

И правда, в коридоре послышался стук подошв.

Толстый перестал дергать ногой, наклонился и, вытащив из кейса папку, швырнул на стол. Бережно развязав шнурочки, он начал вытаскивать небольшие листочки с рисунками и раскладывать их на столе.

Марго с усилием приподняла веки.

С трудом наведя фокус, она поняла, что это гравюры в технике мокрая игла. И все они изображают бесчисленное количество глаз. Один лист — глаза ночного неба, второй — глаза, выглядывающие из треснувшей стены, третий, глаза-цветы, растущие из земли, четвертый — глаза из замочных скважин… Достаточно небрежные.