Тайные знаки - Сашнева Александра (2003)

Поль успокоился, и теперь они с Максом распевали арию Кваземодо из мюзикла «Нотр-Дам». Макс пытался время от времени поцеловать Поля, но тот отпихивал лицо приятеля руками и ныл.

— Ну что ты! Макс, ну прекрати! Как все это неинтеллигентно.

— А интеллигентно было с членом наперевес по залу бегать? — укорил Макс.

— Ну не надо! Я люблю женщин! Не приставай ко мне! — стонал Поль. — Я же бегал за девушкой, а не за тобой.

— Вообще, конечно, дали вы дусту! — сказал Андрэ. — Боюсь, мой счет в банке сильно полегчает.

— А я так и не понял, — возмутился Поль. — Почему мы так рано уехали? Такая клевая группа там была… Я так хотел посмотреть.

— Да ты все посмотрел! Это была последняя песня, — проворчал Гитлерюгенд.

— А разве там была группа?! — удивилась Марго. — Странно! Почему я ничего не знаю?

— Потому что ты вела себя кое-как, — буркнул Андрэ.

Марго открыла дверцу и выпала из машины. Она не знала, зачем она это сделала, но разве роботы должны знать причины всех своих поступков?

Стояла она с трудом. Ноги подгибались, все тело ныло и дрожало.

— Умойся, — сказал Андрэ и повел ее с ступенькам вниз. — Где ты так извозилась, Марго?

— Не помню, — механически ответила та, и это была правда.

Она сильно мучалась об этих провалах в памяти. И остальное замечала плохо. Она была уверенна, что заболела от употребления травы. Многие курят ее всю жизнь — и ничего, а она вот…

Внизу, у воды, они остановились. Андрэ закурил. И ветер красиво относил сизый ароматный дым и играл черными локонами репортера. Бретон пристально смотрел Коше прямо в лицо, обжигая равнодушием и холодом — так смотрят на простых граждан большие начальники и менты, и она опустила глаза и стала рассматривать руки. В чем же она испачкалась? В голове по-прежнему была пугающая пустота.

Клубника… Неужели так и не отмыла руки? Да нет… Стояла же около раковины. Это кровь… Что-то с кровью… Что-то связанное с кровью…Что это за салфетка?

— Ты все еще не избавилась от нее? Правильно! — сказал Андрэ и, забрав из рук Коши почерневшую бумажку, чиркнул зажигалкой. Огромный ослепительный мотылек заполыхал и канул в мутных волнах Сены.

— Как странно-то! — воскликнула Марго. — Почему же я ничего не помню?

— Совсем ничего?

— Совсем…

Марго снова покрутила руками, стараясь рассмотреть их в свете выскользнувшей из-за туч Луны.

— Может быть ты пила что-то сладкое? Вспомни!

— Не знаю… — вздохнула Марго. — Я не помню, как оказалась в туалете.

— В туалете?

— Ну да, — задумалась Марго. — Я уверенна, что была в туалете. Но почему-то не помню, ни как я туда попала, ни как я оттуда… Как я оказалась в машине?

Марго посмотрела в глаза Андрэ, ища сочуствия, но наткнулась в них на жестокий холод. И ей показалось, что она куда-то падает.

— Я упала, — сказала Марго уверенно, потрогала губу и добавила. — Ну да, конечно! Я упала и ударилась лицом об пол! И разбила губу. Ужасно! Что скажет Аурелия? О!

Коше стало до того стыдно, что она плюхнулась на коленки и долго полоскала пальцы в ледяных зимних волнах. Даже в темноте они были мутными, как в неприятном сне, когда идешь по берегу бурной реки, а глинистый склон прямо под ногами проседает и падает в желтые больные водовороты.