Протекционизм и коммунизм - Фредерик Бастиа (2011)

Я говорю сейчас только и единственно о вопросе принципиальном. Если бы я захотел досконально разобраться в экономическом эффекте экспортных премий, я бы вместо этого просто высмеял их, ибо они представляют собой безвозмездный дар Франции загранице. Премию получает не продавец, а покупатель в соответствии с законом, который вы сами сформулировали, говоря о налоге: в конечном счете потребитель несет все издержки производства в не меньшей степени, чем получает выгод. Поэтому с премиями у нас получаются убийственные и совершенно мистические вещи. Иностранные правительства рассуждают так: «Если мы повысим наши ввозные пошлины на цифру премии, оплачиваемой французскими налогоплательщиками, то ясно, что для наших потребителей ничто не изменится, потому что они будут платить прежнюю цену. Товар, подешевевший на пять франков по французскую сторону границы, подорожает на пять франков по немецкую сторону границы; получается безупречный способ взвалить наши государственные расходы на французское казначейство». Но, как меня уверяют, иные правительства еще более хитроумны. Они говорят: «Да, французская премия – это подарок нам, но если мы просто повысим пошлины, то это не даст французам никаких оснований поставлять нам больше товара, чем прежде; поэтому мы сами будем задавать нужное направление великодушию этих великолепных французов. Мы, напротив, временно отменим всякие пошлины и тем самым вызовем неиссякаемый поток их сукна, и каждый его метр будет нести на себе чистый и безвозмездный дар». В первом случае наши премии поступают в иностранную казну, во втором ими пользуются, притом в гораздо большем объеме, простые иностранные граждане.

Перейдем теперь к ограничениям.

Допустим, я столяр. У меня небольшое рабочее помещение, орудия труда, материалы. Все это безусловно принадлежит мне, так как все это я сделал сам или, что то же самое, купил и оплатил. Сверх того у меня крепкие и умелые руки, достаточно ума и много желания трудиться. Образуется фонд, из которого я черпаю для удовлетворения моих собственных нужд и нужд моей семьи. Заметьте, что сам я не могу непосредственно производить все, что мне требуется, ни железа, ни древесины, ни хлеба, ни вина, ни мяса, ни тканей и т. д., но я могу производить ценность. В конце концов, эти вещи должны быть результатом, в другой форме, работы моей пилы и моего рубанка. Я заинтересован в том, чтобы честным путем получить как можно больше вещей за определенное количество моего труда. Повторяю, честным путем, потому что я вовсе не желаю посягать на чью-то собственность и свободу. Но я желаю, чтобы и у меня не отнимали собственность и свободу. Другие труженики и я приносим, с нашего взаимного согласия, жертву, уступаем часть нашего труда людям, которые называются должностными лицами, потому что мы возводим их в особую должность: они должны гарантировать, оберегать наш труд и его плоды от всяких посягательств и поползновений, будь то внутри или вне страны.

Устроив таким образом мои дела, я готов пустить в ход мой ум, руки, пилу и рубанок. Естественно, я всегда внимательно наблюдаю за обстановкой, складывающейся вокруг вещей, необходимых для моего существования. Эти вещи, повторяю, я должен произвести косвенно, производя их ценность. Проблема для меня заключается в том, чтобы производить их как можно выгоднее. Следовательно, я обращаю мой взор на мир ценностей, или, иначе говоря, на мир текущих цен. Узнав о них, я констатирую, что лучший для меня способ получить, к примеру, максимум топлива за минимум моего труда – это изготовить мебель и отправить ее какому-нибудь бельгийцу, который даст мне некое количество каменного угля.