Друзья и любимые. Как их найти и удержать. Как построить гармоничные отношения с людьми, которых вы хотите сделать частью своей жизни - Лейл Лаундес (2000)

Ну да, любовь… Любовь между мужчиной и женщиной столь загадочна, столь удивительна, столь чудесна, что не поддается однозначному определению. Это самое зыбкое, самое обманчивое и все же, как ни странно, самое завидное состояние. Это состояние, над которым мы не имеем никакой власти. Мы не говорим, что завязываем дружбу или деловые отношения вопреки своей воле. Когда же мы влюбляемся, создается впечатление, что мы оказались в любовной лодке не по своей воле.

Очутившись в этой лодке, большинство из нас забывает проверить ее корпус, – а вдруг он дырявый? Мы даже не удосуживаемся взглянуть на карту и проверить, куда нас собираются завести эти отношения! Стоит прекрасный солнечный день, а потому мы просто улыбаемся, поднимаем паруса и позволяем ветрам увлечь нас в открытое море.

Он позвонил? Он прислал цветы? Он сказал, что любит вас? Словно огромная волна подняла вас на самый гребень, и вы чувствуете себя на седьмом небе… Вы смеетесь, вы болтаете, вы поете, вы танцуете, вы занимаетесь любовью, и вся ваша вселенная кружится в ритме вальса.

Она сказала, что “не созрела для таких отношений?” Она хочет, чтобы вы “оставались друзьями”? Вы подозреваете, что она встречается с кем-то еще? Волна обрушивается, захлестывает вас, и вы чувствуете, что тонете.

Теперь утреннее солнце сменилось мраком, зловещим предвестником шторма. Ослепленные ветром и брызгами, вы не способны удерживать ваши отношения на прежнем курсе и сохранять равновесие в неустойчивой любовной лодке. Теперь это кошмар, от которого вам никак не пробудиться!

Мы собираемся много говорить о любви: как ее завоевать, как ее дарить и как ее сохранять. Кроме того, вам будут преподаны уроки судовождения, которые помогут обойти шторм.

Мужская дружба: “Я люблю тебя, кореш!”

Мужчины способны на глубокие чувства, но склонны их подавлять. Ведь некоторым мужчинам нелегко даже выдавить из себя эти слова: “мой друг”. Таков и Манни, мой старый институтский приятель. Много лет я слышу от него о Джоне, его близком друге. Он говорит: “Джон – мой главный кореш” или “мой приятель”. Или, может быть, “амиго”, “товарищ”.

Если он все же произносит слово “друг”, то для пущей суровости навешивает на него целый хвост мужских определений. Начиная писать эту книгу, я спросила его:

– Скажи, Манни, сколько у тебя друзей-мужчин?

Он почесал в затылке, будто услышал новое для себя слово, и изрек:

– Друзей? Ты имеешь в виду крутых мужиков, честных-благородных парней, которые плевать хотели на своих вертихвосток-жен?

– Ладно, Манни, можешь говорить что угодно. Но ведь есть же хоть один стоящий парень, который не только гоняется за юбками, надирается и пропадает на бейсболе, – парень, который тебя по-настоящему знает и понимает?

Манни пожал плечами и сказал:

– Понимает меня? Большинству мужчин даром не нужно, чтобы их понимали.

Глядя на его самодовольную улыбку, я поняла, что он гордится своей доморощенной идеологией. Но она быстро испарилась, когда я спросила его:

– Ну ладно, тогда скажи, с кем бы ты мог бы поделиться своими чувствами?

Манни потер загривок и сказал:

– Да будет тебе, Лейл. Не собираешься же ты кормить меня занудной чушью старика Роберта Блая про мужскую сентиментальность? Кажется, я вижу, куда ты клонишь. Только я не из тех слюнтяев, которые готовы бить в бубен и плясать в лесу в чем мать родила, лишь бы соприкоснуться со своим инфантильным “я”.

– Когда женщины хотят, чтобы мы выражали свои чу-у-увства, – произнося это слово, он сморщил нос, – они предполагают, что у нас эти чувства есть. Ну, разумеется, есть – одно или два. Но они остаются под спудом, потому что, если выпустить их на поверхность, это нарушит их подлинность.

Тут Манни поднял вверх палец, будто собрался изречь какую-то глубокую философскую истину, и произнес: