Карпатская тайна - Дэвид Гоулмон (2017)

Черные с серебристыми кончиками уши Стануса стали медленно опускаться, пока не легли на его голову. Его мышцы заиграли под толстым мехом и шкурой. Затем зверь быстро закрыл свои глаза, и его уши снова встали вертикально. Казалось, что животное не могло решить, опасен ли человек, который стоит перед ним, или это просто клоун.

– Ну, может быть, костюм нужно вот здесь немного ушить, – сказал Эндрюс, оттягивая на дюйм шкуру и мех гигантского животного, стоящего всего в футе от него. Станус зарычал. – Да, и кроме того, еще бы не помещало глаза сделать не такими яркими. – Артист похлопал Стануса по животу, а затем обошел взволнованного зверя и закричал в сторону клуба. – Вот это, я понимаю, костюм, а вы, ребята, отправили его сюда, чтобы пугать туристов! Он должен быть там! – После этого певец улыбнулся, поворачиваясь обратно к своему гостю. – Да, немного поработать, и ты станешь довольно убедительным… – И тут Эндрюс осекся, поняв, что актера в вонючем костюме волка и след простыл.

Ветеран Лас-Вегаса подбежал к перилам балкона и посмотрел через крутую расселину, на которой был построен замок – ничего. Человек просто исчез.

– Да уж, единственный отличный актер во всем этом зверинце, и тот ушел – просто отлично, – проворчал Эндрюс.

* * *

Станус бросился вниз по склону после краткой встречи с человеком в замке. Волк сначала хотел сделать то что он делал во время своих предыдущих визитов в «Замок Дракулы», то есть оторвать голову мужчины от шеи. Но присутствие путешественника остановило его, не дав последовать своим кровавым инстинктам. Американец внутри его головы, хоть и не мог помешать Станусу делать то, что он хочет, был способен повлиять на зверя и направить его по другому пути. Голиа всегда принимали заклинание и путешественников, участвовавших в нем, потому что животные всегда стремились получить дополнительную информацию от иеддитов.

Карлу удалось унять животные инстинкты Стануса, когда человек схватил его за шерсть. Несмотря на то, что он не причинил волку этим никакой боли, что зверь ненавидел прикосновения кого-либо, за исключением других голиа. Эверетт прочел это в его голове. Во сне он чувствовал ту дорогу, по которой бежал Станус. Он ощущал гладкость каменной террасы и даже запахи. А еще была одна вещь, которая его беспокоила, и Карл знал, что это может быть серьезной проблемой. Он чувствовал все, вплоть до шишек, которые голиа давил своими лапами на бегу. Станус, казалось, не замечал острой боли, но Карлу она очень мешала. Для него это означало, что если он мог чувствовать даже мельчайшие вещи, он также почувствует, когда животному будет действительно больно или когда оно будет ранено. Теперь он знал, почему у мадам Корвески была сломанная и опухшая лодыжка. Она сломала ее, когда путешествовала с Миклой. Капитан понял, что эта маленькая экскурсия на курорт может оказаться немного рискованной, и, конечно, надеялся, что он сможет контролировать Стануса настолько, чтобы не попасть под пулю.

Эверетт был поражен тем, каким проворным и точным был Станус. Зверь отлично лазал по деревьям и скалам – не хуже обезьян. Он перемещался с молниеносной скоростью и так эффективно, что мягкость его бега была сравнима с поездкой на машине с хорошей подвеской. Капитан только и думал о том, как бы сделать такие прогулки регулярными.

Запрыгнув на дерево, хищник остановился, чтобы передохнуть, глядя на огромный L-образный отель и казино. Он принюхался, и у Карла возникло странное ощущение: словно животное что-то искало в его памяти, а затем вынюхивало эти воспоминания. Голиа ухватился за большое дерево, и его когти врезались глубоко в древесину, заполнив воздух тяжелым мускусным запахом сосновой смолы. Глубокие вдохи Стануса наполнили его легкие таким количеством воздуха, что Карл подумал, что гигантский волк лопнет, но в этот момент Станус медленно выдохнул. Эверетт был потрясен, когда глаза животного уставились на самый верх отеля, и голиа замер, изучая каждое окно шестого этажа.