Карпатская тайна - Дэвид Гоулмон (2017)

Капитан наблюдал за небольшим домом в центре деревни через щели досок, из которых был построен амбар. Эверетт знал, что легко может выбить одну из досок, но решил посмотреть, что будет дальше, в надежде на то, что женщине удастся заставить сородичей прислушаться к голосу разума. Он смотрел, как к дому, куда зашли Аня и Марко, направились еще несколько жителей деревни.

Эллешоу похлопал Карла по плечу.

– Смотри, – сказал он, указывая на небольшое окно в южной стене амбара.

Капитан подошел к этому окошку и увидел сотню людей на дороге, ведущей к Патинашу. Там были мужчины, женщины и дети с козами, коровой и телегой с несколькими свиньями. Все они улыбались и выглядели так, словно шли на большой пикник или ярмарку. На ходу они играли веселую музыку на бубнах, скрипках, флейтах и рожках. Музыка стала громче, когда они приблизились к деревне.

– Должно быть, они из ближайших поселений, – сказал Эверетт, глядя на процессию ярко разодетых цыган.

– Зачем они пришли? – спросил Чарли, вытянувшись, чтобы разглядеть что-то из-за спины Карла.

– Не знаю, но думаю, что мы очень скоро это выясним.

* * *

Мадам Корвески прижала внучку к груди и заплакала. Марко, сначала почувствовавший себя неловко, смягчился, глядя на родных ему женщин, которые оплакивали безвозвратно ушедшие годы.

Потом внук цыганской королевы отвернулся и погладил густой черных мех Миклы. Волк не пошевелился и позволил ему погладить себя. Зверь закрыл свои желтые мерцающие глаза, и в этот момент Марко положил руку ему на голову, легонько нажал и держал так, пока зверь не проваливался в сон. После этого молодой человек наклонил голову, медленно водя рукой по голове животного. Микла вздрогнул во сне, а затем успокоился.

Марко увидел Аню, а потом человека, лицо которого было ему незнакомо. Загорелое лицо, худосочная фигура, тонкие усики – ничего знакомого. Конечно, он знал, что видит его через приглушенный серо-зеленый спектр, в котором видели голиа, но изображение было четким. Зверь видел в этом человеке угрозу, от которой было необходимо защитить Аню, для охраны которой Миклу отправили на равнину.

Слова вторглись в мысли Марко, и связь нарушилась. Он почувствовал небольшую головную боль, но не такую сильную, как когда он устанавливал связь со Станусом, после которой он часами не мог нормально соображать. Кроме того, цыган почувствовал острую боль в правой лодыжке, которая тут же прошла, и повернулся к своей бабушке.

– Марко, ты меня слушаешь? – спросила она.

Ее внук моргнул и улыбнулся.

– Да, – просто ответил он – так спокойно, как только мог после того, как увидел человека, который пытался убить его сестру, увидел гораздо более отчетливо, чем она его ему описала.

– Так ты собираешь им сказать, что сейчас не лучшее время для песен и плясок? У нас будет достаточно времени, чтобы отпраздновать, после того как я помогу Микле.

Тут Марко, наконец, услышал какофонию, стоявшую рядом с деревней. Местные жители начали собираться, чего он боялся с тех пор, как бабушка сказала, что Аня скоро вернется домой. Громко играла музыка, и вообще стоял ужасный шум, и Марко почувствовал укол зависти, а кроме того, забеспокоился, что на Патинаш прибыло слишком много членов племени Иедды, что слишком много глаз увидят происходящее внизу на курорте. Сборище было сейчас совсем не к месту.

– Я позабочусь об этом, – сказал молодой цыган, повернувшись и последний раз погладив Миклу по щеке. Волк заскулил и снова затих, а Марко вышел, не посмотрев ни на бабушку, ни на сестру.

– Боюсь, что твой брат навлек на нас большую беду, – сказала мадам Корвески, проводив внука глазами. – Он сделал это ради цели, которая кажется ему благородной, но я боюсь, что это нас погубит.

Аня вытерла слезы и посмотрела на бабушку.

– Поэтому я должна остаться?

Королева цыган улыбнулась и окинула взглядом свою внучку, подав ей руку, чтобы та помогла ей встать с большого кресла.