Карпатская тайна - Дэвид Гоулмон (2017)

Старуха стояла, прислонившись к стене храма рядом со входом, где созданные человеком материалы встречались с камнем, из которого состояла гора. Она крепко держалась за выступ, пока утренний воздух охлаждал ее лицо после жары, стоявшей внутри огромного храма. Мадам Корвески знала, что за ней следили с того места, где она сошла с дороги, ведущей к подножию горы. Голиа были там и наблюдали за ней, некоторые просто с легким любопытством, а некоторые – с недобрыми мыслями. Она знала также, что это молодые голиа – самцы и самки, которые пришли отдельно от остальных. Одним из пришедших был Станус. Королеве цыган было известно, что он лежит на высоком выступе над храмом в одиночестве и наблюдает за всем, что происходит вокруг огромного каменного строения и замаскированного входа, ведущего в глубь горы.

Жара внутри стала невыносимой для старой цыганки, и теперь она расплачивалась за то, что так много времени провела внутри. Она глубоко вздохнула и почувствовала боль в обеих ногах от десяти тысяч ступенек, по которым нужно было спуститься и подняться, чтобы добраться до сердца огромного замка. Ей нужно было пойти домой и выпить столько чая из корня горечавки, сколько удастся себя заставить, чтобы облегчить боль, которая скрутит ее, когда она проснется на следующий день. Женщина знала, что один чай убьет ее или вызовет такой запор, что она пожалеет, что жива. Вздохнув еще раз, цыганка задрала свое цветастое платье чуть выше правой лодыжки. Она была пурпурно-черной, и хотя мадам Корвески точно не знала, сломана ли у нее нога, все говорило именно об этом. Стоило ей немного надавить на щиколотку или на ступню, как всю ногу пронизывала ужасная боль.

Осторожно опираясь на свою трость, старуха сделала несколько шагов по узкой тропинке, ведущей в деревню, и услышала смех нескольких мужчин где-то впереди. Всего через несколько шагов перед ней появился ее внук с четырьмя другими цыганами, которые повсюду сопровождали его последние шесть лет. Трое из них были из той же деревни, а четвертый – с фермы в пятнадцати милях от нее. Корвески не доверяла никому из них. Марко остановился, и разговор между цыганами прекратился, когда они увидели, какой измотанной и нездоровой она выглядит. Ее внук выглядел шокированным – он подошел к бабушке, а четверо его друзей поприветствовали цыганскую королеву полупоклоном и растворились в деревьях, которые росли по краям тропинки.

– Что ты здесь делаешь, бабушка? – Марко взял ее под руку и поддержал ее, в то время как разговор его людей затихал вдали. Он подождал, пока они удалятся, и только потом заговорил снова. – Ты была в храме? – Его голос все еще был обеспокоенным, но теперь в нем звучало подозрение.

– Думаю, я пока еще имею право свободно посещать свой собственный храм, не так ли? – Старуха посмотрела на него и даже выдавила из себя улыбку, но вскоре у нее пропало желание улыбаться и высоко держать голову.

– Давай, я отведу тебя домой и положу в кровать, глупая женщина, – сказал молодой человек, обняв ее и двинувшись вперед по тропинке. Они шли молча. Когда Марко снова заговорил, солнце уже всплывало из-за восточного горного хребта. – Станус сегодня очень взволнован. Думаю, что ты заметила это вчера у костра. Кажется, один из его голиа пропал.

Старуха не ответила. Она просто медленно и осторожно продолжила свой путь, постоянно опираясь на палку, чтобы уменьшить боль в правой лодыжке.

– Конечно же, это самец, Микла. Он всегда был угрюмым, и он единственный из братьев, которого Станусу сложно контролировать, – продолжал ее внук.

Королева цыган продолжала идти молча.

– Ты скажешь мне, что делала в замке так поздно одна? – настаивал Марко.