Карпатская тайна - Дэвид Гоулмон (2017)

Бен-Невин протянул руку и схватил оружие, которое у него отобрали несколько секунд назад. Он направил его на Аню, толкнул ее и собирался прицелиться в голиа, когда почувствовал, что пистолет вырвали у него из руки вместе с тремя пальцами. Подполковник в шоке поднял глаза, поскольку животное передвигалось так быстро, что он не успел заметить, как на него напали. Волк стоял над ним, сжимая пистолет в своей огромной левой руке. Зверь понюхал оружие, а затем его желтые глаза медленно поднялись и встретились с испуганными и шокированными глазами Ависа.

Аня знала, к чему все идет, поэтому перепрыгнула через кресла и втиснулась между голиа и мужчиной, которого зверь готовился разорвать на части. Но она не успела ничего сделать, чтобы спасти человека, которого презирала, когда дверь вагона медленно открылась, и все они услышали смех румынских солдат, входящих на поле боя.

– Микла, домой, сейчас же! – прокричала Корвески так громко, как только могла, пока дверь еще была открыла лишь наполовину, а трое военных на мгновение замешкались, чтобы выпить еще водки.

Зверь повернул свою огромную голову вправо и увидел солдат. Аня знала, что голиа не может решить, с какой угрозой разобраться в первую очередь. Огромная голова снова повернулась с израильскому подполковнику, который упал на пол вагона и закрыл лицо рукой, запачкав свой костюм кровью из раненой кисти. Голиа поднял пистолет, который держал в руке за ствол, схватил его всеми пальцами и бросил в конец вагона. После этого Микла наклонился к Бен-Невину и начал широко открывать пасть. Его зубы были ровными, чистыми и самыми большими, какие Авис видел в своей жизни. Затем, так же неожиданно, как все началось, все закончилось – животное выпрямилось, повернулось и посмотрело на солдат, закончивших пить. Зверь зарычал и начал поворачиваться к угрозе, приближавшейся к женщине и мальчику.

– Микла, домой! – рявкнула Аня.

Голиа повернулся и посмотрел на нее, а затем одним быстрым движением схватил ребенка и его козу. Потом он легко забросил мальчика и блеющую козу к себе на спину, посмотрел на Аню и зарычал, недовольный тем, что ему приказали не убивать солдат. Его уши снова выпрямились, и зверь невиданной силы взял женщину за руку и засунул ее себе под мышку, а затем сделал огромный шаг к стене вагона и выбил своей когтистой лапой три сиденья между собой и свободой. Микла поднял свою мощную ногу и ударил один, два и, наконец, три раза по окну вагона. Целая панель из дерева и алюминия отделилась от поезда, оставив после себя дыру диаметром футов в восемь. Зверь высунулся из вагона, и его мех обдало ветром. Глаза Ани, мальчика и козы расширились, когда голиа повис над землей, проносившейся под движущимся поездом.

Микла завыл, оттолкнулся от вагона, и голиа и его перепуганные пассажиры выскочил в темноту раннего утра.

Голиа ударился о землю, выпрыгнув из поезда, двигавшегося со скоростью пятьдесят шесть миль в час. Однако огромный зверь ни на секунду не потерял равновесия, соприкоснувшись с жесткой щебенкой рядом с путями. Он просто взвыл от боли, а затем исчез в темноте.

Солдаты вошли в открытую дверь и почувствовали ветер, прежде чем увидели лежавшего на полу испуганного и окровавленного человека. Их взгляды переместились на огромную дыру в стене вагона, а бутылка водки выскользнула из руки мужчины, стоявшего впереди двух своих товарищей.

В следующее мгновение рядом с ними оказался помощник командира взвода. Он посмотрел на каждого солдата по очереди, а затем наклонился и подобрал наполовину пустую бутылку водки. Его брови поднялись в знак молчаливого осуждения. Румынский сержант просто показал на дверь, через которую они вошли.

– Думаю, что пора завязывать с выпивкой на службе… Пошли.

ПЕРЕВАЛ ПАТИНАШ, КАРПАТСКИЕ ГОРЫ