Наследница царицы Савской - Индия Эдхилл (2004)

Новое имя пришлось по ней, как и служение новому Богу. Она изучила Законы Господа и строго их соблюдала. А за свою верность она получила радость и душевный покой.

Чего еще может хотеть женщина от Бога?

Соломон

Царский распорядок определялся обязанностями; царь не имел права попусту тратить время – оно ему не принадлежало. Когда выдавались долгие дни, Соломону случалось задумываться о том, почему вообще людям хочется править. Особенно часто он задавался этим вопросом в дни царского суда, когда приходилось выбирать между несколькими человеческими правдами. После таких дней он с облегчением удалялся на отдых в тихие покои госпожи Нефрет.

Нефрет была хозяйкой дворца, первой среди цариц. Соломон в силу своей непреклонной справедливости наделял всех своих жен этим титулом, а также равными по величине покоями и одинаковыми по ценности нарядами и самоцветами. И каждая имела право провести ночь со своим царственным супругом. Он никого не выделял. Когда-то ему казалось, что такая скрупулезная забота о равенстве сохранит мир в этом огромном доме. Теперь он уже успел понять, что зря надеялся. Хотя это и могло показаться странным, однако жизнь в гареме текла спокойнее, пока не умерла Ависага, безраздельно владевшая его сердцем.

Теперь ближе всех к положению фаворитки – насколько Соломон мог это позволить себе – была Нефрет. Возможно, в силу того что она меньше прочих жен старалась завоевать его сердце. Дочь фараона воспитывалась при скованном изощренными ритуалами дворе древнейшего царства на земле. Чего госпожа Нефрет не знала о хороших манерах, того и знать не следовало. Ее выдержка и самообладание успокаивали Соломона. Она улыбнулась ему поверх игральной доски:

– Моего господина что-то тревожит?

– Моя госпожа очень наблюдательна, ведь повод для моей тревоги незначителен.

Беседа с его женой-египтянкой всегда напоминала утонченный словесный поединок. Сегодня Соломон с радостью принял этот небольшой вызов.

Она передвинула фигурку охотничьей собаки.

– Ничто, беспокоящее моего господина, не может показаться мне незначительным.

– Моя госпожа к тому же очень добра.

Соломон переставил свою фигурку лиса на две лунки дальше, ограждая его от опасности.

– Не так добра, чтобы уступить своему господину победу, если он ее не заслужит. – Нефрет, взяв еще одну собаку, отправила ее в погоню за лисом. – Позволит ли мой господин своей жене развеять это беспокойство?

– Нефрет, все хорошо, вот только… Случается ли тебе уставать от того, что ты царица?

Нефрет внимательно посмотрела на него своими густо подведенными глазами, спокойными и непроницаемыми, как у ее кошек.

– Нет, господин мой. Но меня ведь прекрасно подготовили и воспитали.

Для этой колкости она подобрала столь изысканные слова, что они вызывали скорее восхищение, чем гнев. Соломон тихо рассмеялся, а Нефрет улыбнулась.

– Болезнь моего господина весьма обычна. Это скука.

От изумления Соломон опустил своего лиса не в ту лунку. «Скука? При всех моих делах, при всем, что я должен завершить, при всем, что требует моего внимания, моя жена говорит о скуке?»

– Собаки выиграли, – объявила Нефрет, смахивая с доски неправильно поставленного лиса одним движением пальца.

– Ты правда считаешь, что мне скучно? – Оставив формальности, Соломон заговорил с ней как с обычной женщиной.

– У моего господина все симптомы этого недуга.

– Нефрет, я не страдаю праздностью.

– Твоя жена не сказала, что ее муж и господин страдает праздностью. Она сказала, что ему скучно.

Нефрет гладила кота, свернувшегося у нее на коленях. Блестели ее позолоченные ногти, лоснилась кошачья шерсть. Кот мурлыкал, его длинные усы трепетали. Соломону стало не по себе под немигающим взглядом этих желтых глаз.

– Да, мой господин никогда не предается праздности, но никогда и не проводит время в настоящих удовольствиях. Даже царям нужно отдыхать.