Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 - Джордж Бьюкенен

Российская дипломатия тем временем не бездействовала, и в феврале 1912 года, как я узнал в том же году, Болгария и Сербия подписали договор об оборонительном союзе, гарантирующем защиту целостности их территорий в случае нападения Австрии, Румынии или другой державы. К договору прилагалась секретная военная конвенция, в которой оговаривалось, какое количество войск должно быть выставлено каждой из сторон в такой оборонительной войне, а также расположение их армий и план кампании на случай войны с Турцией. В еще одном секретном приложении они определили свои сферы влияния в Македонии, причем условились, что любые разногласия относительно применения или толкования договора будут передаваться на рассмотрение России. Присутствие членов королевских домов Греции и Черногории на торжествах в честь совершеннолетия престолонаследника Бориса, состоявшихся вскоре после этого в Софии, подготовило почву для подписания аналогичных договоров с Грецией и Черногорией. С подписанием этих договоров Балканская конфедерация, над созданием которой так долго работала Россия, стала свершившимся фактом. Под влиянием России Сербия и Болгария подписали мирный договор, призванный сблизить два славянских народа, которые годами резали друг другу глотки в Македонии, и Балканская конфедерация была, наконец, создана. Россия наивно полагала, что она станет послушным орудием в ее руках и послужит двум целям: будет поддерживать мир на Балканах и преграждать Австрии дорогу к Эгейскому морю.

Однако вскоре все надежды, которые Россия возлагала на конфедерацию как на орудие мира, были жестоко обмануты. В начале июля в донесении российского представителя в Софии впервые прозвучало предупреждение о том, что военный заговор в Турции и албанское восстание склоняют общественное мнение Болгарии в пользу вооруженного вмешательства. Господин Сазонов и граф Бертольд по очереди представили свои предложения, направленные на усмирение надвигающейся бури. Хотя программа австрийского министра, основывавшаяся на поддержании территориального status quo и мирном развитии государств Балканского полуострова, и получила официальное одобрение Санкт-Петербурга, российское правительство совсем не радовало, что подобная инициатива исходила от Австрии. Эту страну подозревали в желании предстать в роли покровителя государств Балканского полуострова, той роли, которую Россия отводила исключительно себе. К сентябрю настроения болгарского правительства приняли столь угрожающий характер, что последовало предупреждение: в случае выступления против Турции Россия сочтет свою историческую миссию оконченной и предоставит Болгарию ее судьбе. В то же время Сазонов, при поддержке британского правительства, потребовал в Константинополе от Порты не откладывать начало серьезных реформ.

Любопытно, однако, что, будучи в конце того же месяца в Балморале, Сазонов ни разу, несмотря на возрастающую серьезность ситуации, не предложил нам оказать давление на Порту, а в официальном коммюнике, содержащем основные моменты его переговоров с сэром Эдвардом Греем, Балканский кризис упоминался лишь вскользь. В результате российское общество, возлагавшее большие надежды на встречу в Балморале, несправедливо отнесло дальнейшие события за счет отказа Великобритании оказать России поддержку. Однако даже если бы их надежды сбылись и после встречи в Балморале мы согласились бы оказать сильное давление на Константинополь, делать это было уже поздно. Мобилизацию болгарской армии объявили еще до отъезда Сазонова из Лондона, и не успел он прибыть в Петербург, как была объявлена война.