Озеро тьмы - Рут Ренделл (1994)

— Полагаю, тебя следует поздравить, Мартин. Да, поздравить. Ты оказался темной лошадкой! Даже сегодня сто тысяч — это большие деньги, очень солидная сумма.

У нас еще осталась та бутылка «Пайпер Хайдсик»[13], Маргарет. Может, откроем? Такого рода выигрыши, разумеется, не облагаются налогом, но нам нужно хорошенько подумать, куда их вложить, чтобы все проценты не достались Управлению налоговых сборов. Хотя кому, как не паре бухгалтеров, решать эту задачку?

— Принеси шампанское, Уолтер.

— Что бы ты ни сделал с деньгами, не вздумай выплачивать ипотеку за свою квартиру. Не забывай, что правительство Ее Величества пошло на уступки по части налоговых вычетов на выплаты по ипотеке, и одинокому человеку в твоем положении было бы просто безумием не воспользоваться этим.

— Он не станет держаться за эту квартиру, а купит себе дом.

— Он может купить гарантированные ценные бумаги «Ллойдс».

— Не вижу причины, почему бы не купить загородный дом и сохранить квартиру.

— Он может купить дом и иметь максимум двадцать пять тысяч ипотеки…

— Иди и принеси шампанское, Уолтер. Что ты собираешься делать с деньгами, дорогой? Уже есть планы?

Планы у Мартина были. Но такие, раскрывать которые теперь было бы неуместно. Поэтому он промолчал. Отец принес шампанское. В конце концов они приступили к запеканке, картофелю, который, естественно, переварился, и торту под названием «Черный лес». Мартин предложил родителям десять тысяч фунтов, которые они благородно, однако без всяких колебаний отвергли.

— Нам и в голову не придет брать у тебя деньги, — сказал отец. — Поверь, если тебе повезло заполучить приличную для нашего времени сумму, не облагаемую налогом, нельзя выпускать ее из рук.

— Может, хотите отправиться в кругосветное путешествие или что-то в этом роде?

— О нет, спасибо, дорогой, нам действительно ничего не нужно. Полагаю, не стоит об этом никому рассказывать, правда?

— Я и не собирался говорить никому, кроме вас. — Мартин наблюдал за выражением глубокого удовлетворения на лице матери, которое еще больше убедило его, что он правильно сделал, не прибавив, что есть еще один человек, которому он считал обязательным рассказать о своем везении. — Буду молчать как рыба.

— Разумеется, — кивнул Уолтер. — Никому ни слова. А то не отобьешься потом от писем с просьбой о помощи. Лучше жить так, будто ничего из ряда вон выходящего не случилось.

Мартин на это ничего не ответил. Родители продолжали вести себя так, словно он заработал сто четыре тысячи фунтов тяжелейшим трудом или гениальностью ума; на самом деле ему просто повезло. Он хотел, чтобы отец и мать все же приняли от него часть денег в подарок. Возможно, это немного успокоило бы его совесть и смягчило вину, которую он всегда чувствовал в четверг вечером, когда приходила пора прощаться с матерью и идти домой. Прошло уже девять месяцев, а она все еще спрашивала, жалобно, хотя теперь уже риторически, почему он решил покинуть Копли-авеню и уехать так далеко, в квартиру на Хайгейт-Хилл.