Ночь на перекрестке - Сименон Жорж

В ее глазах появилось что-то, похожее на ностальгию. Приятные воспоминания нахлынули на Эльзу, и она потянулась всем телом.

— Мы были богаты… Но родители, как и большинство протестантов, воспитывали нас очень строго… Я равнодушна к религии… А Карл еще верит… Чуть меньше отца, который потерял все свое состояние из-за чрезмерной совестливости… Мы с Карлом уехали из Дании…

— Три года назад?

— Да… Представьте себе, брата ожидал пост высокого сановника при королевском дворе… А теперь он вынужден зарабатывать себе на жизнь, рисуя эти отвратительные ткани… В Париже в отелях второго и далее третьего разряда, где нам пришлось жить, он чувствовал себя ужасно несчастным… А там, в Дании, у него был тот же наставник, что и у наследного принца… Но Карл предпочел похоронить себя здесь…

— А заодно похоронить и вас.

— Да… Но я уже ко всему привыкла… В замке родителей я ведь тоже была затворницей… Туда не пускали детей низкого сословия, нам запрещали с ними дружить…

Лицо Эльзы внезапно приняло озабоченное выражение.

— Вы думаете, — спросила она, — что Карл действительно стал каким-то… Как бы это выразиться?.. Чудным…

И она наклонилась к комиссару, словно вынуждая его поторопиться с ответом.

— Вы боитесь брата?.. — удивился Мегрэ.

— Я этого не говорила!.. Такого я утверждать не могла! Извините меня… Это вы вынудили меня признаться… Не знаю, почему я вам так доверяю… Поэтому…

— Его поведение вам иногда кажется странным?

Она устало пожала плечами, положила ногу на ногу, затем вытянула их и встала с дивана, оголив на миг часть тела под пеньюаром.

— Что вам на это ответить?.. Сама не знаю… С тех пор, как случилась эта история с машинами… Но зачем же ему убивать человека, которого он не знал?..

— Вы действительно никогда не были знакомы с Исааком Гольдбергом?

— Да… Кажется, я его не знала.

— Вы бывали с братом в Анвере?..

— Мы останавливались там на одну ночь три года назад, когда приехали из Копенгагена… Ну нет! Брат не способен на такое… Если он и ведет себя несколько странно, то это скорее из-за травмы, полученной в результате авиакатастрофы, а не потому, что мы разорились… Он был красивым ребенком… Да и сейчас выглядит красивым, даже с моноклем… Но уже по-своему, правда? Вы можете себе представить, что он целует какую-нибудь женщину без этого куска черного стекла?.. И потом, этот неподвижный искусственный глаз, вставленный в пустую красноватую глазницу…

Она передернула плечами от отвращения.

— Наверняка поэтому-то он и прячется от всех…

— Но он, по сути дела, прячет и вас!

— Ну и что из этого?

— Но вы же жертва в его руках?

— Такова уж судьба женщины, особенно сестры… Во Франции дело обстоит не совсем так… А у нас, как и в Англии, главным в семье считается старший сын, наследующий имя…

Эльза разволновалась. Вся в солнечных полосах проникающего через окно света, она принялась расхаживать по комнате, нервно куря сигарету.

— Нет! Карл не мог убить… Это недоразумение… Не потому ли вы его отпустили, когда сами это поняли? Если только…

— Если только что?..

— Да ведь вы не сознаетесь! Я знаю, что если у полиции нет достаточных улик, она иногда выпускает обвиняемого на свободу только затем, чтобы следить за ним… По отношению к брату это было бы отвратительно!..

Она загасила сигарету о фарфоровую пепельницу.

— И зачем только мы поселились на этом перекрестке… Бедный Карл искал одиночества!.. Но нам здесь так же одиноко, комиссар, как если бы мы жили в самом населенном квартале Парижа!.. Эта пара напротив, невыносимые и нелепые обыватели, постоянно шпионят за нами… Особенно она, с ее белым колпаком по утрам, со сбившимся на бок шиньоном… Да еще этот владелец гаража, живущий чуть дальше… Три островка, три враждебных лагеря…

— С Мишоннэ вы общаетесь?

— Нет! Агент приходил однажды, чтобы застраховать нас. Но Карл его выпроводил…