Неаполь – город миллионеров - де Филиппо Эдуардо

Что это, а? (Поглаживает усы и, оглядевшись по сторонам, иронически.) Да это прямо эпидемия! Вчера — три покойника на Матердеи, два — в Фурчелле. А сегодня — пять в Поджореале… (Всем, как бы предлагая им прекратить маскарад.) Да не на кладбище в Поджореале… а в тюрьме Поджореале. (Официальным тоном.) Ну, хватит, ребята, я зла никому не желаю. (Ударяет сильно рукой по столу.) Но, проклятье Иуде, я не хочу, чтобы меня дурачили. (Затем к «покойнику».) Эй ты, Лазарь, воскресни, а не то я надену тебе наручники!

АМАЛИЯ(тоном убитого горем человека). Бригадир, ради святой мадонны… Это мой муж, он умер этой ночью в два часа тридцать пять минут…

ЧАППА. Ты и пять минут не забыла!

АМЕДЕО(плача в голос с сестрой). Папа, пала!

Обе «монахини» бормочут молитвы, которые похожи на ругательства.

АДЕЛАИДА(читает свои молитвы). Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

Чаппа, прищурившись, присматривается к ней.

ЭРРИКО(при взгляде бригадира встает и указывает на кровать, как бы желая смягчить Чаппу). А человек-то был какой…

ЧАППА(покачивая головой). Человек-то был?.. (Неожиданно.) Прекратите наконец этот спектакль! (С отвращением.) Ну что за народ? Да вы что, за деревенских дураков считаете нас?

АДЕЛАИДА(настойчиво). Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

ЧАППА(решительно). Ну хорошо! Тут лежит покойник. А я буду могильщиком. Подниму тебя сейчас с кровати! (Решительно идет к Дженнаро.)

АМАЛИЯ(останавливает его, с жестом отчаяния). Нет, бригадир! (Обнимает его колени, душераздирающе рыдает. В этот момент артистка должна достичь необыкновенного драматизма, без всякого намека на карикатуру, во — первых, потому, что наш народ умеет притворяться, а во — вторых, потому, что опасность на самом деле велика.) К чему такие подозрения! Мой муж действительно умер! Мы не такие люди! Кто вам наговорил на нас, тот желает нам зла! (Встает и, становясь хозяйкой положения, широким жестом показывает Чаппе печальную картину.) Разве вы не видите горе этой семьи? Вам не жаль этих двоих детей, которые потеряли отца? (Пылко, с презрением.) Если вам не жаль их, если вы не сочувствуете несчастью, поразившему мой дом, подойдите, убедитесь, потрогайте покойника, если у вас хватит смелости! (Почти вызывающим тоном.) Совершите это святотатство, если вас не страшит отлучение от церкви! (Теперь она уже подталкивает бригадира к кровати, заметив, что Чаппа, поддавшись впечатлению, не решается шагнуть.) Подойдите… ну, идите же…

ЧАППА(пораженный как драматичностью сцены, так и великолепной выдержкой Дженнаро). Зачем мне подходить? Если он действительно умер, кто его тронет? Я ничего не знаю!

МАРИЯ РОЗАРИЯ (плача). Он умер, бригадир… Папа умер…

АДЕЛАИДА (видя, что Чаппа почти сдается, дерзко продолжает). Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

Чаппа снова, прищурившись, оглядываете в нее, затем смотрит на Эррико, который встает, показывая на «умершего».

ЭРРИКО. А какой был человек…

ЧАППА. Да, черт побери, чего они тут голову морочат! (Не может смириться с мыслью, что его дурачат, и решает бросить вызов присутствующим, включившись в их игру.) Ну ладно, вы говорите, что он умер, я вам верю. И верю настолько, что мне захотелось немножко утешить вас. Я сяду, составлю вам компанию и уйду только тогда, когда унесут покойника! (С вызовом берет стул и садится в центре сцены у стола.)

АДЕЛАИДА(зло, с плохо скрываемой ненавистью смотрит на Чаппу). Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

«Монахини» громче читают свои странные молитвы, остальные действующие лица продолжают игру, изредка переглядываясь украдкой, однако общее замешательство налицо. Слышится медленное причитание Аделаиды.

Кавалер креста,

Услышь наши голоса…

Ради твоего мучения

Подай знак освобождения…

Подай знак освобождения…

Последнюю строчку произносит подчеркнуто, ибо она соответствует обстановке.