Революция чувств - Зоя Кураре

Короткая стрижка и осветленные волосы Стервозову нисколько не молодили, но сладко убаюкивали ее творческое сознание, что она, хотя и крашеная, но блондинка. А значит, согласно последним социологическим исследованиям, она должна нравиться сильной половине человечества.

Муж Толик худосочный инженеришка – единственно присутствующий в ее жизни мужчина. Они оба давно смирились не только с ремонтом, который затянулся на десятилетие в их частном доме, но и научились спать по разным комнатам. От постоянных конфликтов Стервы и Толика выиграл их тринадцатилетний летний сын Мишка, он научился клянчить по очереди деньги у обоих родителей. Ребенок знал, что предки практически не разговаривают, а потому каждый из них старался добросовестно исполнять родительский долг и щедро пополнял утром карманы единственного отпрыска. Как всякий ребенок, Мишка любил родителей, его попытки примирить вечно враждующие стороны иногда заканчивались успешно.

В семилетнем возрасте он писал им слезные записки и прикреплял их на самое видное и важное место в доме, на холодильник. «Папа и мама не ругайтесь, я вас люблю. Ваш Миша». Послания трогали их зачерствевшие души ненадолго. Обнаружив невымытую чашку на телевизоре или грязное полотенце в постели, Татьяна шла в очередное наступление на мужа и перемирия – как не бывало.

Вдоволь накричавшись, она вдруг обнаруживала, что оказывается, никчемные инженеры, у которых руки росли не из того места что у всех нормальных мужей, могут научиться за долгие годы семейного противостояния огрызаться. И они грызлись постоянно, отчаянно, по любому поводу. В течение многих лет по хорошо проверенному, старому сценарию: она стерва, он жертва.

Стоит ли удивляться, что в девять лет Мишка решил сбежать из дома, этот отчаянный поступок сына, не сблизил родителей, наоборот. За случившийся побег каждый из участников семейного конфликта переложил вину на противоположную сторону. Через несколько лет после побега ребенок сильно возмужал и окончательно огрубел душой. Этого никто не заметил.

Стервозова с Толиком разводиться не собиралась (еще чего – имущество делить), а у сына, искренне считала она, кроме проблем связанных с переходным возрастом – других трудностей нет.

Каждое утро, безрадостно вышагивая по коридорам телекомпании «Полет», Татьяна Васильевна мечтала о гармонии тела, души, мыслей и поступков. Самому стервозному редактору службы информации до учащенного сердцебиения хотелось добраться до больших денег, закончить ненавистный ремонт в собственном доме, найти хорошего любовника для восстановления женского здоровья и еще, чтобы ее не дергали на работе по пустякам.

Стервозова открыла дверь родной редакции информации, вдохнула знакомый, прокуренный воздух. Началось.

– Татьяна Васильевна, – зашепелявила новая практикантка, – только, что звонила женщина – на бульваре Шевченко раздают листовки против Виктора Япановича. Это черный пиар!

«Дура», – скривилась Стервозова, это самое лучшее, что она подумала о рвущейся в бой молодой журналистке. Ничего ее так не раздражало, как эта предвыборная кампания. Главный учредитель телеканала ЗАО «Полет» вступил в «Партию Губерний», он наклонял всех и вся, чтоб прославляли нынешнего премьера Виктора Федоровича Япановича, который хотел стать следующим президентом Закраины, после незабвенного Леонида Кучкиста. «Щаззз, разбежалась я на него работать», – бунтовала мысленно Стерва. – «Не дождутся. Власть на то и власть, чтобы ее журналисты не любили. Брак по расчету возможен. Но, не более того»…

– Татьяна Васильевна, можно я поеду, – не унималась желторотая практикантка.

– Ты, девочка, сначала научись писать сюжеты без грамматических ошибок, – громко прорычал редактор в юбке. – А потом на оперативные съемки проситься будешь.

Лицо практикантки мгновенно побагровело. Она, отличница курса всегда писала грамотно, однако спорить не стала, против танка нет приема, с ним безоружной практикантке не справиться.