Дочь Мытаря - Рут Фландерс

Самым влиятельным родом были Джеральдины – графы Килдэр и Десмонд. Худшие земли остались у разобщённых ирландских кланов. Один из них, мощный род Маккарти, вкупе с Десмондами царил на юге, в округе Корка.

Королевские наместники из числа ирландских ноблей стремились перенести столицу из Лондона в Дублин. Они тайно возглавляли мятежи и заговоры, пользуясь тем, что в Англии спорили за корону представители Йорков и Ланкастеров.

В итоге тридцатилетней войны на трон взошёл Генрих Седьмой из близкой Ланкастерам фамилии Тюдор. За семь лет до этого в Тауэре бесследно исчезли принцы йоркского рода Плантагенет. Ходил слух, что мальчиков приказали тайно убить. Трупов, убийц и свидетелей не обнаружили.

Едва Генрих Седьмой воцарился на троне, как йоркисты выпустили против него призраков. Под руководством опытных кукловодов тринадцатилетний мальчик из Оксфорда объявил себя принцем Эдуардом Плантагенетом. Его короновали в Ирландии под именем Эдуарда Шестого.

Самозванец сплотил вокруг себя мощную армию, но королевские войска разгромили её. Канцлер Ирландии погиб на поле боя, а его брат, граф Килдэр, остался на должности наместника. За ним непрестанно наблюдала тайная служба Генриха Седьмого.

Королевские агенты пользовались принципом «разделяй и властвуй». Они подкупали местных правителей, перехватывали гонцов, следили за неблагонадёжными персонами, сеяли раздоры. Они создавали сеть из доносчиков, похищали, устраняли опасных лиц, чтобы упредить грядущие заговоры…

* * *

В субботний день перед адвентом[10] лорд Уильям Дэнтон, тайный агент короля, готовился завершить свою миссию. Он пробыл в Ирландии год и недавно получил разрешение вернуться в родные края. Там его ждали супруга и трое детей.

Дэнтон поднялся на рассвете. Рябой Колум – слуга, переводчик и гонец, – уговорил его сходить на торги перед отплытием. В канун рождественского поста ожидалась большая распродажа.

Приметив дурное настроение сонного хозяина, Колум всунул ему в руки кружку с виски.

– Чёртово пойло! – Дэнтон шумно прокашлялся и вытер губы. – За то, что я год им давился, мне полагается прибавка к жалованью.

Колум проворно шнуровал ему дублет[11].

– Ежеутренний глоточек виски убережёт вас от несварения желудка, уныния, тупоумия, грудной жабы, удара, мигрени, размягчения костей и сердечных болей. Я припас бочонок для вашей милости. Возьмёте с собой, на память об ирландских приключениях.

– Буду пить каждое утро, и вспоминать тебя по матушке, – рассмеялся Дэнтон. Задорный огонь ячменного напитка, вид вычищенного костюма, плаща и сапог вернули ему благое расположение духа.

Колум с удовлетворением оглядел хозяина.

– Ну, вот вы и нобльмэн. Уж кем только не побывали: крестьянином, ремесленником, священником, бродягой!

– Дал Бог лицо из воска, – Дэнтон мимоходом глянул в зеркало. – Таким, как я, не надо быть слишком приметными. В двадцать пять лет могу сыграть юнца и старикашку. Ну что ж… Рынок, порт, и – домой, к родным берегам. Слава Тебе, Всевышний!

Хорошее настроение улетучилось на рыночной площади. Мусор смешался с помоями и грязью от ночного дождя. Зловонная жижа мгновенно облепила сапоги по голенища. Бормоча под нос ругательства, Дэнтон протискивался за шустрым Колумом – сквозь давку, гам, вонь и слякоть.

– Bó bhainne! Вó bhainne![12] – несся в правое ухо визгливый призыв крестьянки. Её засаленная хламида несла прелым сыром и коровьим навозом.

– Focáil leat! – левое ухо глохло от крика сварливых зеленщиц. – Go n-ithe an cat thu, is go n-ithe an diabhal an cat![13]

В рыбном ряду торговцы распродавали форель, сельдь и маринованного лосося. Зажав нос рукавом, Дэнтон перескочил склизкую лужу потрохов и чешуи. В рядах бакалейщиков он с наслаждением чихнул. Приправы сегодня стоили на треть дешевле обычного. Распродавали запасы, привезённые с шампанских ярмарок.