Больше, чем жизнь - Измайлова Кира Алиевна

   Солнце стояло уже высоко, когда я вошел под кроны деревьев. Если память мне не изменяет, где-то здесь я видел ручей... Он и нашелся там, где я его искал, порядком затоптанный и загаженный. Пришлось подняться выше по течению, забираясь в чащу, но так было даже лучше: во-первых, по лесу, по кустам да бурелому мертвяки особенно за мной не почешут, во-вторых, мне послышались характерные птичьи крики, а это вполне могла оказаться разведка неприятеля. Я, конечно, теперь сам по себе, но противник-то об этом не знает!

   Безжалостно затоптав первую весеннюю травку, я нашел на берегу ручья место посуше, опустился на колени и тщательно умылся. Зеркало из бегущей воды было так себе, но неподалеку удалось отыскать подходящую лужу: на то, чтобы оценить, сильно ли я буду выделяться среди всякого сброда, сгодится.

   Ну что ж... Физиономия как физиономия, совершенно ничего выдающегося. Бледновата, правда, так ведь весна на дворе, когда бы мне загореть было? С другой стороны, у тех мертвых вояк лица обветренные, а у меня не особенно... Ну ладно, допустим, я отсиживался всю зиму у какой-нибудь вдовушки, а может, вообще раненый лежал. Сойдет.

   Те парни коротко стригли волосы -- как знать, это потому, что они солдаты, или теперь везде так принято? Если первое, то и ладно, а если второе -- я буду обращать на себя внимание своим хвостом. Правда, с неровно обрезанными ножом волосами я стану привлекать чужие взгляды еще сильнее, так что пусть уж остается, как есть.

   Одежда... Вот с ней я возился долго, отдирая все мало-мальски приметные бляшки, ненужные пряжки, цепочки и прочие украшения. Хозяин падок был на них, как сорока, считал, что так я внушительнее выгляжу! Может, и так, только сверкать этими финтифлюшками я не желал. А так сойдет: рубашка, штаны - самые обыкновенные. Куртка, правда, старомодного покроя, но если не присматриваться, то ничего. Впрочем, бродяги какого только тряпья на себе не таскают! А вот сапоги -- тут я с тоской взглянул на них, - сапоги никуда не годятся. В таких только на пригорке стоять и командовать, а после пары дневных переходов они прикажут долго жить. Но это проблема решаемая: достаточно вернуться на поле боя и снять обувку подходящего размера с кого-нибудь из солдат. Вообще-то я посматривал на офицера, но у того оказалась прямо-таки девичья ножка, нечего и думать было втиснуться в его сапоги, как ни жаль. Но и ладно, у солдат они попрочнее... наверно.

   Мертвяки, пока я раскладывал по кучкам добычу, плескался в ручье (заодно собрал горсть подходящих камешков разных цветов) и искал обувь, откочевали по другую сторону моего командирского пригорка, сбились плотной толпой и явно что-то замышляли. Либо просто не могли решить, в какую сторону двигаться, с ними это бывает, когда руководить некому: часть толпы идет вправо, другая -- влево, выходит этакий тяни-толкай. Ну, это мне на руку, пока они разберутся, где пожива лучше, пока куда-нибудь двинутся, я буду уже далеко.

   Только... в какую сторону идти?

   Туда, откуда мы наступали, нельзя. В те края сейчас движется победоносная армия противника, зачищая остатки хозяйского воинства. В противоположную -- тоже не стоит, могут сцапать. Наверняка там сейчас ловят прорвавшуюся нечисть, патрули какие-нибудь шастают, да хоть просто подкрепление идет! Если сочтут за дезертира, загонят в какую-нибудь штрафную роту, и это в лучшем случае. А вот если примут за шпиона, тогда я никому не позавидую.

   Стало быть, решил я, пораскинув мозгами, двину-ка я на север. Те места война зацепила самым краешком, так что вид вооруженного человека особенного удивления не вызовет, равно как и желания поймать его и допросить, кто таков и откуда. Идет себе и идет, лишь бы не трогал никого, а я задираться и не собираюсь. Лишь бы ко мне никто не полез, тогда, глядишь, обойдется...

   -Бывайте, ребята, - сказал я мертвякам, поправил свою амуницию и зашагал прочь от этой дурацкой войны.