Шелковистый кошмар - Картер Браун (1963)

Два решительных шага, и он рядом со мной. И тут он увидел Полночь, растянувшуюся во весь рост на спине, ее обнаженную грудь, бедра, челюсть у него отвисла в тупом непонимании. Заторможенность его реакции, непонимание, почему это Полночь лежит без движения, работали на меня, так же как и то, что тяжелое серебряное ведерко занимало его руки. Я должен был действовать наверняка и не теряя времени. Мне отнюдь не светило превратиться под его руками в нечто, напоминающее отбивную. Недолго думая, я крепко сжал кулак и, нацелившись прямо в правое ухо, вложил в удар всю свою силу. Он хрюкнул и зашатался, затем слепо сделал шаг вперед, ведерко выпало из рук, но он все же устоял. Тогда я сцепил пальцы обеих рук и с замахом из-за головы вмазал ему по шее. Еще один хрюкающий звук был единственной реакцией гориллы. В моей голове истерично и сумбурно пронеслась мысль: есть ли у него вообще нервная система? Но тут он опустился на колени, как раб, отдающий последний долг своей обнаженной госпоже, и, наконец, свалился на ковер лицом вниз.

Я достал из кармана его брюк связку ключей, а из-за пояса револьвер калибра 38, затем вынул ключ из замка и запер дверь снаружи. Неслышно ступая, я спустился в подвал, как сказочная фея, несущая спасение, и открыл комнату, в которой находилась Фрэн Джордан.

Она лежала на кушетке в состоянии полной подавленности, граничащей с отчаянием, когда вдруг вошел я. Ее зеленые глаза едва не выскочили из орбит, она села, повторяя только одно: «Дэнни? Дэнни!»

– Кем же я еще могу быть? – проворчал я. – Подъем! Джордан, уже подошел последний автобус, и он не будет ждать даже такое сексуальное пугало, как ты.

Когда я открывал адскую розовую камеру Бенареса, Фрэн уже полностью пришла в себя и стояла за моей спиной. Я широко открыл дверь и крикнул:

– Бенарес! Черт возьми, выходи, и быстрее.

И снова бесформенный бугор в середине соломенного матраца судорожно дернулся, а потом медленно пополз к двери.

– Вставай на ноги, старина Джонни, – сказал я. – Конница подоспела вовремя.

Бенарес поднял голову и непонимающе уставился на меня.

– Это снова ваши хитрые уловки, – пробормотал он. – Вы хотите, чтобы я встал, и она снова начнет меня бить.

– Никаких уловок, – выпалил я. – Ты будешь выходить или нет?

Внезапный проблеск надежды засветился в его глазах.

– Но как вам…

– Давай оставим вопросы на потом, – прервал я его, – нам предстоит еще много сделать, прежде чем мы выберемся с этой свалки. Мне нужна твоя помощь.

За моей спиной вскрикнула Фрэн, разглядев на спине Бенареса рубцы и видя, с каким трудом он поднимается на ноги.

– Это она сделала? – спросила она ошеломленно.

– Нам нельзя терять ни минуты, пока Полночь не очухалась, – проворчал я вместо ответа, хватая Бенареса за руку и помогая ему выйти из комнаты.

– Я подумал, что ты один из ее парней, – тихо произнес он. – Это не так?

Он прислонился к стене, часто моргая, и я понял, что даже слабый свет в подвале режет ему глаза после десяти дней, которые он провел в тусклом красном кошмаре.

– Давай я тебе все сейчас объясню, Джонни, – сказал я, преодолевая пронзительные вопли моего рассудка о неотложности действий. – Две гориллы привезли меня сюда несколько часов назад. Один из них закрыт сейчас в спальне наверху вместе с Полночью. Эти оба были без чувств, когда я уходил, но они скоро придут в себя. Другая горилла, должно быть, где-то в доме. Кто еще, кроме него, может находиться поблизости?

– Луис, – его рот исказился в злобном рычании. – Мой старый приятель Луис, паршивый предатель.

– Так, Луис, – проворчал я. – Кто еще?

– И, похоже, еще один «крепкий кулак». Все время, пока я здесь, ко мне, сменяя друг друга, заходили трое.

– Луис и две гориллы, – произнес я уныло. – Ты ориентируешься в доме?

– Меня сильно ударили сзади, когда я вошел в комнату, – пробормотал он. – Затем я очнулся в этой крысиной норе.