Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

После принятого решения погоня набрала темп. По командному жесту Харниласа они перестроились клином и поскакали вверх-вниз по склонам, как свободно скрепленный плот, покачивающийся на океанском просторе. Потом пустили лошадей рысью, чтобы дать им передышку. Такая поступь позволяла чуть больше, чем обмен взволнованными репликами, хотя, переваливая через каждый холм, они погружались в сосредоточенное молчание.

– Они не движутся, – сообщил Цоронга через Оботегву. – Почему? Заметили нас?

– Может быть, – отозвался Сорвил, пытаясь справиться с одышкой, сдавливавшей горло. – Или отдыхают… Шранки предпочитают ночь дню. Солнце изнуряет их.

– Тогда почему бы не забраться повыше, где они могли бы выставить стражу?

– Солнце, – повторил он, внезапно охваченный острой болью мрачного предчувствия. – Они ненавидят солнце.

– А мы – ночь… Вот почему мы удваиваем количество дозорных по ночам.

Король сакарпов кивнул.

– Но ведь, если помните, нога человека не ступала по этой земле уже тысячи лет. К чему им стеречься мифов и легенд?

Все его прежнее рвение улетучилось, будто впиталось в землю, просочившись сквозь подошвы сапог. Они взобрались на склон, двигаясь по теневой стороне под углом к ветру, уносившему пыль из-под копыт вбок. Всюду, куда ни кинь взгляд, была видна только земля, и, тем не менее, казалось, что едешь по краю глубокого ущелья. Накатило головокружение, того и гляди с седла свалишься. Ни в чем нельзя быть уверенным, понял Сорвил. На полях брани может произойти все, что угодно.

Что угодно.

В глухой топот копыт вклинился пронзительный вой, будто рвущий глотки, откуда он несся. Аисты зависли в воздухе прямо над ними, сияя девственной белизной в лучах заходящего солнца. Сционы пронеслись сквозь тень неглубокой ложбины и, продравшись сквозь дымку сухого кустарника и травы, вновь погнали коней вверх. И вот вершина холма. Солнечные лучи высекли серебристо-алые блики с пригнувшихся к холкам доспехов людей.

Слитный вой распался на отдельные взвизги и тревожные возгласы.

Шранки заполняли пространство под ними, отвратительные скопления тварей, заполонившие низины меж освещенных солнцем холмов. Тощие белые руки сжимали оружие. Лица искажены злобой. Штандарты клана – человеческие черепа с привязанными бизоньими шкурами – бились на ветру.

Сорвилу не было нужды оглядываться вниз на линию товарищей. И так было ясно, что написано на их лицах. Неверие в происходящее – последняя перегородка, отделяющая юнцов от убийства.

И вот наступил момент, в который не верилось, но о котором Сорвил не раз слышал от старых вояк. Ряд вооруженных копьями всадников, с блестевшими на солнце шлемами и кольчугами, стоял неподвижно, сдерживая играющих пони. Шранки злобно кричали и размахивали руками, но тоже не двигались с места. Обе стороны просто оценивали друг друга, не без колебаний и уж точно не ради точного подсчета. Это было скорее противостояние равнозначных сил, при котором все ждут, когда же монетка, крутящаяся в воздухе, коснется твердой земли, давая разрешение на бойню.

Сорвил, приподнявшись в седле, наклонился вперед и прошептал Упрямцу в самое ухо:

– Мы с тобой – одно целое…