Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

Отряд сционов прокладывал путь по широкой спине Эарвы. Дни проходили один за другим, а продвижения не было заметно. Полученное задание – гнать обнаруженную дичь с юго-восточных равнин по направлению к Армии Среднего Севера – выполнить не удавалось никак. Даже следов дичи не попадалось. Им едва хватало еды, чтобы прокормить себя, не то что армию.

Палящий Ветер дул, не переставая, иссушая кожу, волосы, пальцы, свистя в мертвых ветках кустарника, который топорщился по бесконечной поверхности равнины Истиули. И хотя этот переход имел определенную цель, всем казалось, что их несет ветер, так же как и все обширное пространство вокруг. На этой земле не было ни тропинки, ни направления, а раскинулась она так широко, что Сорвил то и дело ловил себя на том, что сидит в седле, пригнувшись от неясного страха. Он вырос на равнинах, под бескрайним чистым небом, и все же здесь чувствовал свою неприметность и незащищенность. Люди склонны забывать об истинном положении вещей в Мире, полагая, что их ничтожные амбиции способны охватить все вокруг до самого горизонта. В этом дух человеческой расы. Но порой земли, отличающиеся неимоверными подъемами и перепадами, абсолютной пустотой, разбивают это тщеславие в пух и прах, напоминая людям, что они не ровня преградам бескрайнего Мира.

Дозор за дозором Сорвила неотступно мучила эта мысль, то и дело всплывающая в мозгу. Ничто не могло отвлечь настолько, чтобы выкинуть ее из головы, даже Эскелес в худших своих проявлениях. К досаде Сорвила, пухлый адепт настоял на продолжении лингвистических упражнений. Ему было совершенно неважно, кто оказывался в зоне его влияния – чаще других Цоронга и Оботегва. Однажды весь отряд подхватил его напев, выкрикивая числа на шейском на всю округу, а Сорвил взирал на это с отчаянием и отвращением. Эскелес, похоже, находил это представление чрезвычайно потешным, как, собственно, и Цоронга.

Неизвестно, источником чего в большей мере был адепт школы Завета – неловкости или раздражения. Одно его присутствие заставляло Сорвила чувствовать себя школьником, хотя этот человек утверждал, что его приставили в качестве сопровождающего всей их компании, помимо роли наставника ужасающе невежественного Сорвила, короля Сакарпа.

– Святой аспект-император относится к врагам серьезно, – говорил кудесник, бойко подмигивая, – а его враги серьезно относятся к своим детям.

В этих словах было что-то одновременно смешное и тревожное. Эскелес со своей щегольской бородкой, популярной в Трехморье, и тучным телосложением, не говоря уж об отсутствии какого-либо оружия, казался чуть ли не до абсурда незащищенным и мягкотелым, эдакой пивной бочкой. И все-таки у Сорвила не было причин сомневаться в правдивости его слов – что его послали охранять отряд – особенно после того, как он стал свидетелем колдовского разрушения Сакарпа.

Ночью, устремляя глаза к небосводу, усыпанному звездами, Сорвилу почти удавалось убедить себя, что ничего из случившегося не произошло, что приглушенно доносящиеся до него из-за спины голоса принадлежат дяде и отцу, а не выходцам из экзотических стран и королям далеких земель. Это было время Львиной охоты, когда сагландеры засевали поля, а все мужи Дома Варалтов со своими подданными отправлялись в горы на поиски горного льва. Начиная с двенадцатого своего лета, Сорвил выезжал с отцом и дядьями, восхищаясь каждым мигом охоты, несмотря на то, что в силу своего юного возраста вынужден был оставаться в охотничьем лагере вместе с кузенами. И лучше всего было лежать с закрытыми глазами у ночного костра, слушая рассказы отца, чувствуя себя не королем, а равным среди равных.

На охоте он узнал, что отец умел рассказывать по-настоящему смешные истории… и люди искренне любили его за это.