Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

Скорбит и об утраченной наивности, о девочке, которой надо стать ведьмой не ради знания, а чтобы лучше отомстить миру. Чтобы больнее уязвить мать, которую она не может простить.

Скорбит обо всех, кто пал в пути. Шкуродерах и Ущербах. Шепотом молится Ятвер, хотя и знает, что богине противны воюющие, способные только брать. Молится за Киампаса, за гиганта Оксвору. Оплакивает даже Сому, юношу, которого она не успела совсем узнать, когда его убили не из алчности или злобы, а просто за то, как он выглядел.

Скорбит о своем плене и страданиях чародея.

Ей жаль ботинок, что могут развалиться в любую минуту.

И черная крошка кирри, достающаяся на ее долю, тоже вызывает ее жалость.

Неведомо, чего она ждала от прибытия в Куниюри. Великие путешествия часто такие – переставляешь ноги снова и снова, целую вечность. Добраться бы до ночлега вечером, это начинает казаться единственной целью, поэтому достижение основной цели пути приходит как нечто внезапное.

Ведь она не стремилась достичь мест, виденных в древних снах. Ее не влекло сюда, как чародея.

За ней гнались.

Она думает об Андиаминских Высотах, о своей матери-императрице. Вспоминает и братца Келмомаса, что не может не вызвать тревоги, но только в той степени, как позволяет кирри.

Наконец они достигают реки, столь же большой, как Сают или Семпис, широкой и величавой, темно-зеленые мутноватые воды которой полны жизни нынешней и следов прежней, поблескивающей серебром на солнце.

Повернувшись к пленнику, Капитан спрашивает:

– Это она?

Чародей с кляпом во рту смотрит на него с отвращением.

Тогда Капитан выдергивает кляп.

– Это она?

Акхеймион сплевывает, некоторое время двигает занемевшими губами и челюстью. Мимара впервые замечает язвы, обметавшие растрескавшиеся губы. Метнув на Капитана взгляд, полный презрения, старый колдун поворачивается к остальным и с показной велеречивостью произносит, хотя его язык после столь долгого молчания ворочается с трудом:

– Воззрите! Перед вами Могучая Аумрис! Колыбель человеческой цивилизации! Всеобщая колыбель!

За подобную наглость Капитан одним ударом валит его наземь.

Мимара с сожалением отмечает, что сжиматься от страха вошло в привычку.

Старик чародей первым понял, как близко они подошли к цели. Лежа в своих путах на боку, как и все ночи после пленения, в эту, поскольку Капитан бросил его на пригорок, он мог внимательно разглядеть небо через широкий просвет в кронах деревьев. Россыпь звезд на черном блюде. Вначале он глядел на них с тоской, порожденной несвободой, когда ничто за пределами ближнего круга угроз не пробуждает интереса. Но потом заметил рисунок древних созвездий.

Роговой Круг, понял он. В таком положении, как на вершине лета…

…из Сауглиша.

После этого он сносил унижения со стороны Капитана с большим достоинством.

Каменное основание выглядывало из-под земли все чаще, пока сама земля не осталась только в выемках скал. Вскоре Аумрис превратилась в пенный поток, стремительно несущийся по глубоким каньонам, ступенчатые обрывы которых раскидывались в ширину иногда на несколько миль. Отряд двигался по нависающим над рекой уступам, раз за разом спускаясь и поднимаясь по склонам отходящих от основного русла вбок ущелий, по которым в великую реку втекали малые речки и ручьи. На древнем умерийском это высокогорное плато называлось Миросал, что означало Растресканный Щит.

Через некоторое время они наткнулись на остатки древней дороги Хирил, что пересекала Миросал и где Сесватха однажды указал шайке бандитов на ложность избранного ими пути. Три вечера подряд Шкуродеры останавливались на ночлег в развалинах сторожевых башен – знаменитых Налрейнуай, башен «Бегущего огня», где зажигали сигнальные огни меж городов на Аумрис, возвещавших о мире и войне со времен кунверишаев.