Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

Мимара протягивает к нему руку и, хотя дрожь сотрясает ее тело, пальцы не дрожат. Сквозь свалявшиеся волосы пальцы проникают до самой кожи, и от прикосновения к горячей его коже Мимара плачет навзрыд. В этот самый момент она впервые ощущает шевеление ребенка в утробе, его крошечную пятку…

– И вот мы здесь, Акка… Куниюри. Наконец мы добрались!

Но тут голос Капитана рушит все надежды.

– Масса костей тут в земле, – говорит он из-за камня. – Так и чувствую.

Лорд Косотер поднимается с места, где притаился на корточках, и нависает над ними, потирая побаливающие от возраста колени. Она так прерывисто вдыхает, что это звучит подавленным криком. По зловещей случайности Гвоздь Небес стоит ровнехонько за его головой, высвечивая нимб волос, отчего он кажется больше похожим на мстительного призрака, чем на человека, на божество, которого забавляют страдания тех, на кого он обрушивает свою месть. В руках у Капитана зажато оленье ребро, с которого он скусывает последний кусок мяса. Борода лоснится от жира.

– Будешь дальше мне подбрасывать поводы – и твои кости присоединятся к ним.

С ленивой безжалостностью мясника, выбирающего животину на убой, он склоняется к ней, хватает сзади за шею и поднимает вопреки всем попыткам вырваться на ноги. И бросает наземь ближе к остальным скальперам. Мимара спешит подняться, но он снова сбивает ее с ног. Жесткая трава впивается в щеку.

– Это моя Тропа! – рычит Капитан, расстегивая один из своих ремней.

И она вдруг снова становится маленькой девочкой, проданной иноземным работорговцам голодающей матерью. Ежится в кругу враждебных теней, пытаясь сжаться в совсем маленький комочек, из человеческого детеныша превратившись в слепого мяучащего кутенка, в вещь, которую челюсти купцов должны раскусить и распробовать…

– Сарл! – раздается безжалостный голос. – Каков Закон Тропы?

– Прошу вааас! – рыдает она, стараясь отползти подальше. – Про-простите!

– Никакого нытья! – ликует безумец. – Не шептаться на Тропе!

Она старается заслониться, подняв руку. Ремень свистит в воздухе, прежде чем опуститься. Словно арканы музыкантов, дававших представления в трущобах Каритасала. Их грустные песни стонали под рыдания инструментов.

Мимара бросает взгляд за круг хохочущих и улюлюкающих теней. На короля нелюдей. Взывая к ужасу, что видит в его огромных глазах. Сплюнув кровь, она называет его, рыдая, по имени. Его настоящему имени.

Но тот лишь смотрит…

Ясно – он не забудет.

Той ночью он приходит к маленькой девочке. Становится подле нее на колени и подносит к губам почерневший кончик пальца.

– Прими его, – говорит он. – Ласкай его. Он придаст тебе сил.

Девочка хватает его руку и задерживает в своей. Она прижимает кончик этого пальца к его губам. А потом, скользнув в его объятья, впивает магическую силу из его уст. Кожу охватывает жар и впитывается внутрь, заставляя утихнуть все множество болей.

– Ты мог его остановить… – рыдает маленькая девочка.

– Я мог его остановить, – говорит он, величественно опуская взгляд.

И удаляется во тьму.

А на следующий день открылось Око Судии.

Исхлестанная ремнем, с ломотой во всем теле, она завтракает среди покрытых угольно-черными струпьями демонов. Даже старый чародей сидит весь покрытый нарывами, омраченный грядущими душевными муками. Галиан бросает на Мимару взгляд и что-то вполголоса говорит остальным, в ответ раздаются поганые смешки. А она и впрямь воочию видит, как всевозможные безобразные грехи громоздятся в их душах. Воровство и предательство, обман и обжорство, тщеславие и жестокость, а чаще всего – убийства.

– Насчет твоих воплей… – обращается Галиан теперь к ней с шутовской серьезностью. – Тебе стоит чаще перечить Капитану. Нам с ребятами по нраву пришлось.

Поквас хохочет, не скрываясь. Ксонгис ухмыляется, натягивая свой лук.