Роковое дело - Форс Мари

Ей было невмоготу проявленное им участие.

– Так вот, зная, что разочаровала его своим рождением, я стала завоевывать его одобрение любыми путями, какие могла придумать. Назови любую спортивную игру в старших классах – я в нее играла. Ходила с отцом на футбольные матчи «Рескинз» и «Ориолз». Он даже наградил меня мальчишеским именем.

– Для меня ты будешь Самантой, – объявил Ник. – Отныне и навсегда.

Сэм насмешливо фыркнула:

– Я никому не разрешаю так меня звать.

– Тебе придется сделать для меня исключение, потому что для меня в тебе нет ничего мальчишеского. Ты женщина во всех смыслах. Вся до кончиков ногтей красивая и сексуальная.

Ее лицо запылало под его пристальным жарким взглядом.

– Ладно, разрешу тебе иногда звать меня Самантой, только не переборщи. И только не на людях.

– Припасу эту привилегию для самых важных личных моментов, – пообещал он с усмешкой, от которой она таяла. – Итак, ты стала копом в угоду отцу.

– Что? – спросила Сэм, завороженная его карими глазами.

– Твоему отцу.

– А. Верно. Поначалу так и было, не отрицаю. Но потом я открыла, что у меня к этому делу талант. Во всяком случае, так думала до недавнего времени.

– Так и есть. Не позволяй какому-то одному несчастному случаю пошатнуть свои убеждения или веру в себя.

– Ты говоришь, как полицейский мозгоправ, – со смешком сказала она. – И я понимаю, что вы оба правы. Но есть что-то в мертвых детях, что потрясает до глубины души, даже когда знаешь, что поступил правильно. – Сэм уставилась в пространство, словно вернулся весь тот ужас, чтобы снова ее мучить. Ей никогда не забыть страдальческих воплей Маркуса Джонсона, когда пуля угодила в его сына.

– Что случилось той ночью?

Тошнотворная тяжесть накатила на нее и перевернула все в желудке, который недавно умиротворили едой. Несколько недель после того случая Сэм давилась и с трудом глотала пищу.

– Мне не положено ничего обсуждать. На следующей неделе мне предстоит проверка на слушаньях по вероятным обоснованиям.

Ник протянул под столом руку, сплел свои пальцы с ее и не отпустил, несмотря на все попытки освободиться.

– Перестань, – тихо приказал он. – Просто перестань, ладно?

– Кто-нибудь может увидеть, – прошипела Сэм.

– Никто на нас не смотрит, а скатерть скрывает все недозволенное. Нет ничего лучше старой доброй скатерти.

Сэм мягко отняла ладонь, сложила руки и притворилась, что не замечает, как лицо Ника исказила обида.

– Могу поспорить, что ты закончил делиться грехами с народом.

– Я бы не сказал, - заявил он, скривив веселой усмешкой губы. – Тебе так трудно?

– Что?

– Делиться бременем на душе.

– Невозможно, - призналась она. – Мои недостатки в этом отношении доставили мне немало проблем в жизни.

– Каких проблем?

– Например, в браке. – Ей захотелось еще выпить, поскольку во рту вдруг стало сухо как в пустыне. Взглянув на Ника, Сэм обнаружила, что тот терпеливо смотрит на нее, словно у него нет ничего, кроме времени. Потянулась за полупустым стаканом пива и осушила одним глотком.

– Почему ты развелась?

Сэм задумалась, размышляя, стоит ли вести этот разговор с мужчиной, к которому ее дико влекло, но который для нее под запретом. После долгого молчания решила – да какого черта? Почему бы и нет?

– Мой бывший муж объявил, что я в нем не нуждаюсь.

– А ты нуждалась?

– Нет, - фыркнула Сэм. – Он оказался полной дрянью.

– Поскольку он не удосужился передать пару крайне важных сообщений, то вынужден согласиться с тобой.

– Я совершила большую ошибку, связавшись с ним, – вздохнула она. – Не разглядела его истинную сущность, пока не стало слишком поздно. Не слушала никого, хотя меня предупреждали.

Ник выпрямился на сидении.

– Он не… то есть… он ведь не бил тебя?