Роковое дело - Форс Мари

– Кто умер? О чем ты говоришь?

– Джон.

Ее тихий вскрик разорвал ему сердце:

– Нет.

Для Ника не было секретом, что она была безнадежно влюблена в Джона. То, что Кристина как истинный профессионал никогда бы не выдала своих чувств, было одной из причин, по которой Ник ее уважал.

– Прости, что так сразу выпалил.

– Как он умер? – спросила Кристина упавшим голосом.

– Заколот в постели.

Ее опустошающий стон эхом отдался в телефоне:

– Но кто… То есть – за что?

– Здесь полиция, но я еще ничего не знаю. Мне нужно, чтобы ты потребовала отсрочку по голосованию.

– Я не могу, – сказала она и добавила шепотом. – Прямо сейчас я не могу ни о чем думать.

– Ты должна, Крис. Этот закон - его детище. Мы не можем позволить, чтобы вся его тяжелая работа превратилась в ничто. Можешь сделать? Ради него…

– Да… хорошо.

– Тебе придется взять себя в руки ради команды, но пока ничего им не говори. До того, как оповестят родителей.

– О, Боже, бедные его родители. Ты должен поехать сам, Ник. Пусть они услышат эту новость от тебя, а не от незнакомых полицейских.

– Не знаю, смогу ли. Как сказать близким, что их сын мертв?

– Он бы хотел, чтобы родители узнали от тебя.

– Что ж, ты права. Я спрошу, разрешит ли мне полиция.

– Что мы будем делать без него, Ник? – Крис задала вопрос, который неотвязно преследовал Ника. – Просто не могу представить этот мир, нашу жизнь без него.

– Я тоже не могу, - сказал Ник, понимая, насколько станет другой жизнь без Джона, вокруг которого все вращалось.

– Он в самом деле умер? – переспросила она, будто хотела убедиться, что это не чья-то жестокая шутка. – Кто-то его убил?

– Да.

Стоя перед кабинетом шефа, детектив-сержант Сэм Холланд пригладила волосы цвета ириски, которые на работе собирала заколкой, ущипнула щеки, неделями не видевшие солнца, и расправила складки на сером жакете, надетом поверх красного топа.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы и унять хроническую боль в желудке, она толкнула дверь и зашла. Секретарша шефа Фарнсуорта с улыбкой поприветствовала Сэм:

– Проходите к нему, сержант Холланд. Он вас ждет.

«Отлично», – подумала Сэм и наградила секретаршу слабым подобием улыбки.

Не дав себе возможность поджать хвост, развернуться и сбежать, она согнала с лица гримасу и вошла.

– Сержант.

Шеф, мужчина, которого детектив Холланд некогда звала дядя Джо, встал и вышел из-за большого стола, чтобы крепко пожать ей руку. Серые глаза окинули Сэм заботливым и доброжелательным взглядом – что-то новенькое с тех пор, как произошел тот «несчастный случай». Раньше такого не было.

– Хорошо выглядишь.

– Да и чувствую себя хорошо.

– Рад слышать. – Он жестом показал на стул. – Кофе?

– Нет, спасибо.

Наливая себе чашечку, шеф оглянулся через плечо:

– Я переживал за тебя, Сэм.

– Мне жаль, что я заставила вас переживать. И что опозорила департамент.

Впервые ей представилась возможность поговорить с начальником начистоту с тех пор, как вернулась из месячного административного отпуска, во время которого она зазубривала эту фразу снова и снова. И думала, что выдала ее с убедительной искренностью.

– Сэм, – вздохнул шеф и уселся напротив, обхватив большими ладонями кружку. – Ты ничем не опозорила ни департамент, ни себя. Все совершают ошибки.

– Но не все совершают ошибки, в результате которых гибнет ребенок, шеф.

Он долго и пристально изучал ее, словно принимал какое-то решение.

– Сегодня утром в своей квартире найден мертвым сенатор Джон О’Коннор.

– Господи, – удивилась Сэм. – Как?

– Все подробности мне неизвестны, но судя по тому, что мне сказали, кажется, ему отрезали член, а после перерезали горло. По всей видимости, тело сенатора обнаружил руководитель его предвыборного штаба.

– Ник, - тихо сказала она.

– Прости?