Неукротимая страсть - Рэдклифф (2010)

Джуд пристально посмотрела на Синклер, отдавая себе отчет в том, что от этого разговора, возможно, зависит успех или провал всего проекта, в который она вот уже полгода вкладывала все свои силы и немалые деньги. Конечно, она могла снять свой фильм, хотела этого или нет заведующая травматологией. У нее был подписан контракт с больницей, раз уж на то пошло. Но если она начнет съемки за спиной Синклер, то работать ей будет чертовски сложно. К тому же Джуд не хотела, чтобы эта женщина стала ее врагом, по многим другим причинам. Не в последнюю очередь Джуд порадовало то, что Сакстон не стремилась соблюдать правила дипломатии.

– Что вас на самом деле беспокоит во всем этом? – тихо спросила Джуд.

– Есть некоторые вещи, которые людям знать не нужно. Возможно, они даже не хотят этого знать, – ответила Сакс, удивляясь самой себе. – Я даже еще толком не знаю эту женщину, а она уже вытянула из меня то, что я никому не говорила. – В этом отделении – не всегда, но достаточно часто – бывают моменты, когда человеческая жизнь висит на волоске, а такие вещи не предназначены для того, чтобы выставлять их напоказ ради чьего-то любопытства. Эти пациенты не просто обнажены или беззащитны, они беспомощны. И порой то, что мы делаем здесь, выглядит не слишком приглядно.

– Доктор Синклер, эта человеческая драма и есть реальная жизнь. Думаете, зрители не смогут оценить это по достоинству и понять, насколько это особенно?

Право общественности знать, как есть на самом деле, – а по сути ненасытная жажда правдивых историй – часто используется лишь как удобный предлог для вмешательства в личную жизнь. Что поможет человеку сохранить достоинство и право на частную жизнь, если он не может говорить и постоять за себя? Сакс лишь пожала плечами и ровным голосом ответила:

– Я не знаю. Я же не социолог, я хирург.

– Да, понимаю, – согласилась Джуд, подумав, что Синклер была гораздо больше, чем просто хирургом. – И это ваше травматологическое отделение. Но, может, мы хотя бы попробуем?

– У меня есть выбор?

– Боюсь, что нет, – призналась Джуд, к своему удивлению чувствуя неподдельное сожаление.

Рабочие записи Джуд Касл

30 июня, 7.50 утра

Синклер появилась в переговорной ровно в семь утра, и все присутствующие сразу умолкли. В комнате собралось чуть больше десятка человек: шестеро из старшего персонала, ординатор первого года, два хирурга-резидента и два студента-медика. Я была единственным посторонним. Она стояла перед всеми, опираясь на стол для переговоров, сложив руки на груди. Хотя на ней были простые хирургические штаны и рубашка, чувствовала она себя, похоже, весьма непринужденно – так, словно ее вообще ничего не волновало. Она молчала до тех пор, пока все до единого не стали смотреть на нее. У меня было такое чувство, будто я должна вскочить с места и отдать честь, как в армии. Может, резиденты помоложе так бы и сделали. Вид у нее был жесткий, ничего не скажешь.

Я думала, она произнесет какую-нибудь речь. Но ничего подобного.

Вместо этого она изложила правила. [NB: назвать первый эпизод «Правила боя»]. Дежурство сутки через двое, кроме загруженных праздников вроде того, который как раз на носу, когда все дежурят чаще. Обход в травматологии начинается в восемь утра, и никто не может уйти домой до его завершения. По моим прикидкам, это означает, что дежурному персоналу травматологии приходится работать вплоть до тридцати часов почти без сна. Когда до меня это дошло, я перестала следить за тем, что она говорила, пытаясь представить, как это – работать в таком режиме. Я привыкла работать помногу, порой целыми днями, когда надо снять что-то важное. Но я сразу могу признать, что не работаю в полную силу все время. К тому же мне не приходится резать по живому телу.