Побег - Кобрина Евгения

     – Дэрин тоже не часто снятся сны. Наверное, все взрослые такие.

     – Наверное.

     Милли чуть помолчала, а потом тихо сказала:

     – Я больше не хочу, чтобы ты уходила. Больше не стану тебе прогонять. Хочу, чтобы ты осталась. Теперь ты – мой друг. Ты хорошая.

     Кэйтлин замерла и прикрыла глаза, а следующие слова девочки выбили почву у неё из-под ног:

     – Ты ведь не уйдешь? Не бросишь нас, как мама?

     Девушка присела рядом с Милли:

     – Мама не бросила тебя. Она ушла на небо, она просто не могла остаться.

     – А ты тоже уйдешь на небо? Я не хочу!

     – Как же я пойду на небо, я же не умею прыгать по облакам, – улыбнулась Кэйтлин.

     – Значит, ты не уйдешь? Останешься?

     – Я не могу ничего обещать тебе, Милли. Я не могу видеть будущего. В жизни всякое бывает.

     Девочка серьезно смотрела на женщину, а потом кивнула:

     – Ладно. Но ты все равно знай, я больше не хочу, чтобы ты уходила.

     – Хорошо, я буду знать это, –- ответила Кэйтлин и, не контролируя свой порыв, обняла ребенка и беззвучно прошептала в её волосы: – Прости меня…

     Девочка тоже крепко обняла женщину.  

     Через несколько мгновений Кэйтлин возобновила работу над прической, и скоро она была готова. Они вместе спустились вниз. Бартон улыбнулся, увидев жену и дочь:

     – Какие вы красивые. На празднике я буду в окружении трех самых красивых женщин в деревне.

       Дэрин заворачивала последний пирог, аккуратно укладывала его в корзину и улыбнулась:

     – Ага! Смотри не загордись.

     – Гордиться нехорошо, – тут же сказала Милли и добавила: – Папа не будет загордиться.

     – Гордиться, папа не будет гордиться, – поправила её Дэрин.

     Милли кивнула и покружилась вокруг себя:

     – Я тоже не буду, хотя у меня очень красивое платье и прическа!

     Взрослые рассмеялись. Бартон посмотрел на тетку и на четыре большие корзины, что стояли на столе:

     – Все сложила?

     – Кажется да. Можно идти.

     Нынешний праздник был славный. Ряды ярмарки растянулись вдоль всей поляны за деревней. Они пестрели разнообразием вещей, которые можно было купить за иноземные монеты или просто обменять. Женщины тоже потрудились на славу: их вышитые ручники и скатерти, тканые коврики и подушки, изящные украшения из кожи, ракушек и камня и еще много-много другого радовало глаз. А вкусные пирожки и пироги, настойки и квасы, колбасы, печеная и вяленая рыба, медовые сладости и другие вкусности порадовали не один живот, особенно животики маленьких сластен. Радостные возгласы и голоса торгующихся, смех детей и песни женщин были слышны со всех сторон. Атмосфера радости и праздника была повсюду.

     Только не на душе у Кэйтлин.