Колокол по Хэму - Дэн Симмонс (1999)

– Его действительно перевели, – ответил Дельгадо и повернул рукоятку газа так, что теперь ему приходилось кричать еще громче. – Я никогда не шучу!

„Плешивым горбатым карликом“ был не кто иной, как Уоллес Бета Филлипс, знаменитый руководитель латиноамериканского отделения военно-морской разведки США. Филлипс действительно был лыс и сутул, но никак не карлик – просто человек невысокого роста. Я участвовал в нескольких операциях в Мексико-Сити, которые разработал и возглавлял Филлипс, и относился к нему с искренним уважением. Под его руководством BMP, OPC, ФБР и тогда еще неоперившаяся британская КСК начали работать против нацистских агентов в Мексике как единая команда. Всю зиму 1941–1942 годов Филлипс настаивал на расширении сотрудничества агентств, несмотря на то что Гувер требовал прекращения деятельности КСК в Западном полушарии и ограничения ответственности BMP исключительно морскими вопросами. После решительной схватки в Вашингтоне, в ходе которой Гувер окончательно прибрал к рукам OPC и все прочие контрразведывательные службы Запада, местные агенты ФБР перехватили у Филлипса бразды власти.

Несколько последних месяцев, завершившихся весенним провалом двух операций, агенты Филлипса в Мексике, а также в остальных странах Латинской Америки подвергались все более настойчивому давлению со стороны Гувера. В апреле я получил приказ следить за людьми Филлипса, которые совместно с агентами Донована охотились за последними немецкими шпионами в двух крупнейших морских портах Мексики. Вскоре Гувер напрямую обратился к Рузвельту, потребовав ликвидировать КСК и наказать Филлипса за сотрудничество с этой организацией.

Донован, проходивший в Нью-Йорке курс лечения после тяжелой автомобильной катастрофы, случившейся месяцем раньше – у него в легком был обнаружен тромб, который, как тогда полагали врачи, мог привести к смерти, – выступил против Гувера, назвав его обвинения „грязной омерзительной ложью“, и Рузвельт поверил ему. КСК на время оставили в покое, однако сотрудничеству агентств в Мексике и всей Латинской Америке пришел конец. Лысый карлик, Уоллес Бета Филлипс, подал рапорт о переводе из BMP в КСК, и его просьбу удовлетворили. Последней новостью, которую я узнал перед вылетом в Вашингтон, было то, что Филлипс отправился в Лондон.

Какого дьявола он делает на Кубе, зачем следит за тем, как я выхожу в море на рыболовной яхте Хемингуэя с его разношерстной компанией?

Я не стал спрашивать об этом Дельгадо, лишь повторил:

– Завтра в пять вечера.

– Не наткнись в темноте на дерево, когда будешь ехать на велосипеде, – со смехом отозвался Дельгадо. Он пришпорил мотор и с ревом понесся по дороге к Сан-Франциско дель Паула, окутанный облаком пыли, которая оседала на меня, будто пепел после кремации.

* * *

– Вперед, на штурм, Лукас! – прокричал Хемингуэй из-за сетчатой двери вечером того вторника. – Повяжи свой лучший шпионский галстук. Мы едем в посольство, чтобы сбагрить старику идейку!

Сорок минут спустя мы вошли в кабинет посла Брадена.

Яркие лучи вечернего солнца Гаваны просачивались сквозь жалюзи, под потолком вертелся вентилятор, силясь разогнать застоявшийся воздух. Нас было пятеро. Кроме посла, Хемингуэя, Эллиса Бриггза и меня, присутствовал новый шеф Военно-морской разведки в Центральной Америке полковник Джон Томасон-младший, крепкий подтянутый мужчина, объяснявшийся быстрыми точными фразами с техасским акцентом.

Я слышал о Томасоне, но, судя по непринужденности, с которой он заговорил с Хемингуэем, прежде чем перейти к делу, они были хорошо знакомы. Оказалось, Томасон был консультантом антологии военного рассказа, которую сейчас редактировал Хемингуэй. В сущности, полковник и сам был писателем – Хемингэуй дважды упомянул о биографии Джеба Стюарта, составленной Томасоном, и предложил включить в антологию один из его рассказов.

В конце концов Браден призвал собравшихся к порядку.