Колокол по Хэму - Дэн Симмонс (1999)

– Чем все закончилось? – спросил человек за окном.

– Хемингуэй добился своего, – ответил я. – Сегодня после обеда он перевезет меня к себе на финку. Я буду жить там.

Человек кивнул и перелистнул газету. Его широкополая шляпа была глубоко надвинута на лицо, прикрывая даже щеки и подбородок, видневшиеся в тени. Он курил кубинскую сигарету.

– Связь через явочный дом, – сказал я. – По условленному расписанию.

Дельгадо вновь кивнул, выбросил окурок, сложил газету, отвернулся от меня и произнес:

– Присматривай за писателем. „Era un saco de madarrias“. – С этими словами он ушел.

Официант принес „mojito“, который Дельгадо порекомендовал мне накануне вечером – коктейль из рома, сахара, льда, воды и мяты. У него был вкус лошадиной мочи, и вообще я редко пью до полудня. „Era un saco madarrias“. Непростой парень. Что ж, посмотрим.

Я оставил бокал на столе и зашагал по улице Обиспо к своему отелю.

* * *

Я встретился с Дельгадо вчера вечером. Покинув отель „Амбос Мундос“, я пешком добрался до бедного района Старой Гаваны, где многоквартирные дома уступали место хижинам.

В зарослях носились цыплята и полуголые ребятишки, ныряя в прорехи некрашеных оград. Я узнал явочный дом по описанию, которое содержалось в инструкциях, нашел ключ под покосившимся крыльцом и вошел внутрь. Там царила непроглядная темнота и не было электричества. Я ощупью отыскал стол, который должен был стоять в центре комнаты, нашарил на нем металлическую лампу и поджег фитиль зажигалкой. Свет был тусклый, но после темноты в доме и снаружи он резал глаза.

Человек сидел в четырех шагах от меня, развернув задом наперед старое деревянное кресло и небрежно положив руки на его спинку. В правой ладони он сжимал длинноствольный „смит-и-вессон“. Его дуло было направлено мне в лицо.

Я поднял правую руку, желая показать, что не намерен делать резких движений, вынул из левого кармана пиджака половину долларовой купюры и положил ее на стол.

Человек не моргал. Разжав правый кулак, он швырнул вторую половину купюры рядом с моей. Они точно соответствовали друг другу.

– Просто удивительно, как много здесь можно купить на эти деньги, – негромко сказал я.

– Вполне достаточно, чтобы наделить подарками целую семью, – отозвался мужчина и спрятал пистолет в наплечную кобуру под белым пиджаком. – Дельгадо, – представился он.

Судя по всему, нелепый ритуал опознавания нимало не смущал его. Он и не подумал извиниться за то, что целился мне в голову.

– Лукас.

Мы обсудили мое задание. Дельгадо не тратил слов попусту. Он был деловит и резок на грани грубости. В отличие от многих агентов ФБР и ОРС, с которыми мне довелось работать, он не желал беседовать на отвлеченные темы. Он говорил о запасном явочном доме, тайниках, о том, почему я должен, словно чумы, избегать сотрудников ФБР и некоторых районов Гаваны, коротко упомянул о противнике – на Кубе было много профашистски настроенных людей и сочувствующих немцам, однако сколь-нибудь организованная шпионская сеть отсутствовала, – подробно описал усадьбу Хемингуэя, рассказал, где находится ближайший телефон-автомат, объяснил, как звонить в Гавану и другие места и предупредил, что я ни в коем случае не должен обращаться к местной полиции.

Пока мы разговаривали, я внимательно рассмотрел его в свете лампы. Я никогда не слышал об агенте ОРС по фамилии Дельгадо. Он выглядел серьезным человеком и серьезным профессионалом. Он показался мне очень опасным.

Просто удивительно, сколь разные впечатления производят на нас разные люди. Эдгар Гувер казался злобным толстым мальчишкой в хорошем костюме – мстительным неженкой, усвоившим язык и манеры крутого парня. Хемингуэй, когда я наконец познакомился с ним лично, оставил у меня впечатление сложного, притягательного человека, который может быть самой интересной личностью, когда-либо тебе попадавшейся, и одновременно – занудным до отвращения сукиным сыном.