Капризы юной леди - Вернер Элизабет (2016)

Зигварт отлично видел, что стал предметом внимательного изучения, но не обращал на это ни малейшего внимания, набрасывая эскиз быстрыми уверенными штрихами. Около десяти минут прошло в полнейшем молчании, потом он вернулся к англичанке и вручил ей альбом.

Это был лишь беглый набросок, но озеро, окружавшие его утесы и сосны на берегу были схвачены так умело и точно, что в рисунке сразу угадывалась рука профессионала. Незнакомка заметила это с первого взгляда и быстро спросила:

– Вы художник?

– Нет, но я учился рисованию.

Дама почувствовала в этих словах насмешку над своим дилетантским рисунком, но промолчала и, закрыв альбом, проговорила холодным тоном:

– Я оставила свою лошадь с проводником на Грасекер-Альме, присутствие подобных людей всегда невероятно стесняет меня.

– Да, бывает неприятно встретить людей там, где хотелось бы побыть одному, – произнес Герман. – Но ведь подобные места невозможно монополизировать, и потому с этим приходится мириться.

Тут он впервые взглянул в лицо незнакомке. Это была девушка лет двадцати, стройная и видная, с правильным бледным лицом и темными глазами, составлявшими своеобразный контраст с пепельно-белокурыми волосами. Ее взгляд и вся фигура выражали спокойную и холодную уверенность в себе. По-видимому, она уже давно привыкла смотреть на всех людей свысока. На ней были серый дорожный костюм и фетровая шляпа с синей вуалью, но на лежавшей рядом кофточке, которую она сняла, подкладка была из толстого белого атласа, брошенные тут же перчатки – из тончайшей шведской кожи, а на правой руке девушки блестело дорогое кольцо.

Зигварт заметил все это. Он положил свой мешок на траву и сел, не замечая устремленного на него удивленного взгляда. Для девушки, по-видимому, было совершенно непривычно, что кто-то мог не восхищаться ее обществом. Но Зигварт, казалось, и не думал продолжать разговор, он молча разглядывал расстилавшийся перед ним ландшафт.

Было начало июня, что в горах считается еще весной. Но здесь весна не наполнялась ликующими песнями птиц, не несла с собой благоухания и красоты распускающихся цветов. Здесь уже чувствовалась близость снеговых вершин. Задумчиво и неподвижно стояли гранитные скалы, серой стеной окружавшие озеро, мрачными казались зеленые ели, птицы не порхали в ветвях, рыба не играла на поверхности озера. Ропот пенистого горного потока, падавшего с утеса и исчезавшего в пропасти, был единственным звуком, нарушавшим безмолвие этого величавого уединения.

Однако веяние весны чувствовалось даже здесь. Высоко в небе неслись белые весенние облака, на елях виднелись светлые молодые побеги, а на маленьких лужайках всюду синели генцианы. У берегов озеро казалось совсем темным, но в середине, где на него падали золотые солнечные лучи, оно отливало таинственным блеском изумруда, как будто скрывая в своей глубине чудо обновления, которое весна вызывает в сердце каждого человека, пробуждая в нем вечные надежды, стремления, ожидания.

Далекий раскат грома вывел обоих молодых людей из задумчивости. Девушка с удивлением взглянула на небо.

– Верно, лавина скатилась с горы, – вполголоса проговорил Зигварт. – Я видел сегодня, как на глетчерах оседал снег и со свистом летел в пропасть. Это великолепное зрелище!

– Вы сегодня побывали на глетчерах?