Перстень царицы Савской (сборник) - Генри Райдер Хаггард (1896, 1910)

– Послушайте меня, бобби[2], – услышал я через дверь негодующий голос сержанта, – не всегда верьте своим глазам. Если человек падает на улице, он не обязательно пьян, он может быть, к примеру, сумасшедшим, или голодным, или эпилептиком; тело, даже если оно холодное, не дышит и не гнется, не обязательно труп убитого – это может быть мумия, следовательно, никакого преступления и в помине нет. Разве я, надев вашу синюю форму, сделался бы полицейским? Надеюсь, что нет, к чести армии, к которой я по-прежнему принадлежу, хотя и числюсь в запасе. Вам, бобби, надо изучать человеческую природу и развивать наблюдательность, тогда вы сумеете отличать свежий труп от мумии, а заодно узнаете массу других вещей. Зарубите себе на носу мои слова, и вам обоим дадут повышение, вы станете начальниками, вместо того чтобы до самой пенсии подбирать пьяниц на улицах. Спокойной ночи, господа.

Когда все утихло, мумию перенесли в спальню профессора, поскольку капитан Орм заявил, что ему трудно говорить о делах в присутствии мертвого тела, пусть даже ему четыре тысячи лет. Мы вернулись к нашей беседе, и я по предложению Хиггса набросал краткое соглашение, текст которого вызвал возражения у профессора и капитана: оба требовали, чтобы вся возможная прибыль была распределена между нами поровну. В случае смерти кого-либо из нас его доля отходила к его наследнику или наследникам.

Я сказал, что не хочу ни сокровищ, ни древностей, а только найти и вернуть своего дорогого мальчика. Но Хиггс и Орм убедили меня, что мне, как и большинству людей, в дальнейшем понадобятся деньги, а моему сыну в случае его удачного побега они будут крайне необходимы, и в итоге я сдался.

Капитан Орм со свойственной ему щепетильностью потребовал, чтобы обязанности каждого из нас были точно расписаны, и меня назначили руководителем экспедиции, Хиггса – собирателем древностей, переводчиком и третейским судьей, разрешающим всяческие споры, капитана Орма – инженером и военачальником. Мы условились также, что в случае расхождения во мнениях тот, кто не согласен с товарищами, обязан выполнять распоряжения авторитетного в данной области лица.

Когда этот необычный документ был переписан набело, я подписал его и передал профессору. Тот несколько мгновений раздумывал, но, бросив взгляд на перстень царицы Савской, тоже подмахнул соглашение и, пробормотав, что он старый дурак, протянул бумагу через стол Орму.

– Подождите-ка, – вмешался капитан, – я позабыл кое-что. Мне хочется, чтобы мой старый сослуживец, сержант Квик, поехал с нами. Он очень полезный человек, особенно если нам придется иметь дело с взрывчатыми веществами, с которыми он много лет возился в инженерных войсках и разных других местах. Если вы не против, я позову его и спрошу, согласен ли он ехать с нами. Он, вероятно, где-то поблизости.

Я кивнул, решив по сцене с мумией и полицейскими, что сержант и в самом деле полезный нам человек. Так как я сидел ближе всех от двери, я распахнул ее перед капитаном, и сержант, который в тот момент, очевидно, опирался о нее, в буквальном смысле слова ввалился в комнату, напомнив мне потерявшего равновесие деревянного солдатика.

– Так-так, – покачал головой Орм, когда его протеже, нисколько не изменившись в лице, поднялся на ноги и стал во фрунт. – Какого черта ты делал за дверью? Шпионил?

– Никак нет, капитан. Я нес караул, опасаясь, что полиция передумает и вернется. Будут приказания, капитан?

– Да. Мы отправляемся в Центральную Африку, и нужно готовиться к экспедиции как можно скорее.

– Пакетбот в Бриндизи отходит завтра вечером, капитан, если вы поедете через Египет. Если через Тунис – в субботу в четверть восьмого вечера надо отправляться от станции Чаринг-Кросс. Как я понял, вы берете с собой оружие и взрывчатые вещества, поэтому требуется время, чтобы упаковать их должным образом.

– Подслушивать стыдно, сержант.