Шопоголик и брачные узы - Софи Кинселла (2002)

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что на меня надвигается женщина в бейсболке, и на поводках у нее с десяток псин всевозможных мастей и размеров.

Чего я никогда не могла понять – так это почему люди не хотят сами выгуливать собственных собак? Не любишь гулять – заводи кошку. Или аквариум с тропическими рыбками.

И вот теперь эти собаченции прут прямо на меня. Тявкают, гавкают, дергают поводки и… поверить не могу! Пудель задирает лапу прямо на мой прекрасный бар для коктейлей!

– Прекрати! – ору я. – Уберите эту собаку!

– Пойдем, Фло, – обращается женщина к собаке, испепеляет меня ненавидящим взглядом и тащит своих шавок прочь.

Безнадежно. Только полюбуйтесь, как далеко я продвинулась. Не добралась и до конца витрины «Артурз Антикс», а сил уже никаких.

– Итак, – сухо произносят у меня за спиной, – может, вы все-таки предпочтете доставку?

Обернувшись, я вижу Артура Грэма, владельца «Артурз Антикс», – он стоит, прислонившись к косяку, в дверях своего магазина, весь такой опрятный, в пиджаке и при галстуке.

– Не уверена. – Я приваливаюсь к бару, стараясь изобразить беззаботность. Как будто у меня есть другие варианты, кроме как торчать столбом посреди тротуара. – Возможно.

– Семьдесят пять долларов, любое место на Манхэттене.

А на фига мне любое место на Манхэттене? Я же тут, за углом живу!

Артур одаривает меня улыбкой, исполненной непреклонности. Знает, гад, что выиграл.

– Ладно. – Я признаю себя побежденной. – Пожалуй, идея неплохая.

Я слежу, как Артур подзывает типчика в джинсах – тот приближается и с раздраженным видом поднимает бар так, словно он из бумаги, – а потом отправляюсь следом за ними в теплый, забитый всевозможным старинным барахлом магазин. Невольно глазею по сторонам, хотя была здесь всего минут десять назад. Обожаю это местечко. Куда ни повернись – повсюду классные штучки, которые так и тянет купить. Вон тот резной стул, например, или это расшитое вручную бархатное покрывало… И вы только взгляните на эти изумительные дедушкины часы! Каждый день здесь появляется что-нибудь новенькое.

Не то чтобы я хожу сюда каждый день.

Просто… сами понимаете. Присматриваюсь.

– Вы сделали превосходную покупку, – говорит Артур, глядя на мой бар. – У вас наметанный глаз. – Он улыбается и пишет что-то на квитанции.

– Я в этом не слишком уверена, – отвечаю я и скромно пожимаю плечами.

Хотя подозреваю, что именно так дело и обстоит: глаз у меня и вправду наметанный. Каждое воскресенье мы с мамой смотрели по телевизору «Антикварные гастроли»[1], так что, вероятно, какие-то навыки у меня выработались.

– Прекрасная вещь, – замечаю я с видом знатока, кивая на большое зеркало в золоченой раме.

– Да, – отзывается Артур. – Хоть и современная…

– Само собой, – торопливо говорю я.

Разумеется, я вижу, что эта штука современная. Просто прекрасная вещь… с учетом того, что она современная.

Артур поднимает на меня глаза.

– Посуда для бара вас не интересует? Высокие бокалы… сифоны… У нас бывают очень оригинальные.

– О да-а-а! – Я широко улыбаюсь. – Конечно!

Высокие бокалы тридцатых годов! Сами подумайте – кому захочется пить из современных дрянных стаканов, когда есть антиквариат?

Артур открывает свою большую книгу в кожаном переплете, надпись на котором гласит: «Коллекционеры», и я преисполняюсь гордостью. Я – коллекционер! Круто, правда?

– Мисс Ребекка Блумвуд… Принадлежности для бара тридцатых годов. Ваш номер у нас есть, так что, как только что-то появится, я позвоню. – Артур пробегает глазами по странице. – Вас, я вижу, еще интересовали вазы венецианского стекла?

– Ой! Да, конечно…

Я и забыла про коллекционирование венецианских ваз. Честно говоря, не помню, куда и первую-то подевала.