Адриан Моул и оружие массового поражения - Сью Таунсенд

За земляничными пирожками в форме сердечек Маргаритка принялась болтать о приготовлениях к свадьбе.

– Хорошо бы ты устроил мальчишник за месяц до свадьбы. Не хочу, чтобы в утро нашей свадьбы тебя нашли голого, измазанного дегтем, обвалянного в перьях и прикованного к фонарному столбу.

Я покорно кивал, а про себя думал: ПОБЕРЕГИ СЛОВА, МАРГАРИТКА. НЕ БУДЕТ НИКАКОЙ СВАДЬБЫ.

В 9 часов в ресторан вошел скрипач, якобы цыган, и начал ястребом кружить между столиками. Остановившись подле нас, он запиликал «Жизнь в розах» и велел мне взять Маргаритку за руку. Я повиновался, но мысли мои были исключительно с Георгиной.

Скрипачу полагалось дать на чай, но мелочи при мне было лишь 1,53 фунта, так что я не стал напрашиваться на то, чтобы мне швырнули монеты в лицо, и ничего ему не дал.

Попросил Уоррена вызвать такси для Маргаритки, а сам зашагал к Крысиной верфи по дорожке вдоль канала. Сэр Гилгуд с супругой как ни в чем не бывало скользили рядышком по водной глади. Интересно, не летают ли они обедать на другой канал?

У своей двери обнаружил сверток в подарочной упаковке, внутри оказалась коробочка с «Французской фантазией» от «Мистера Киплинга». Ни записки, ни открытки, но я-то знал, от кого это.

Позвонил Найджел, сообщил, что собирается завтра в Лондон вместе с Парвезом и Фатимой, на автобусе, нанятом мечетью, куда ходит Парвез. Они едут на демонстрацию против войны в Ираке. Найджел спросил, не занять ли место и для меня.

Я отказался:

– Найджел, я целиком и полностью доверяю мистеру Блэру. На его стол ежедневно ложатся сводки с совершенно секретной информацией. В сентябре он заявил, что Саддам Хусейн и его оружие массового поражения представляют серьезную угрозу безопасности нашей страны. Почему ты не хочешь поверить Тони и выполнить свой патриотический долг, поддержав наши войска?

– Не тебе учить меня патриотизму! – огрызнулся Найджел. – К твоему сведению, я восемнадцать часов простоял в очереди длиной в милю, чтобы попрощаться с королевой-матерью.

Пожелал ему приятно провести время в Лондоне.

– В VIP-зоне Гайд-парка мы встречаемся с Пандорой. Слюнки не потекли, а? Ты же до сих пор от нее без ума.

Ответил ему:

– Если Пандора открыто выступит против войны, ее политической карьере конец.

Суббота, 15 февраля

В поезде всю дорогу пришлось стоять. Антивоенные демонстранты захапали все места. К моему удивлению, большинство выглядело вполне обычными, даже респектабельными людьми.

Георгина встретила меня на вокзале. Меня встревожило, что на ней красная футболка, с которой большие черные буквы вопили: «ВОЙНЕ – НЕТ!!»

Мне не терпелось оказаться на Болдуин-стрит, но Георгина покачала головой:

– Мы не сможем попасть на Болдуин-стрит, даже если захотим, любимый. Ожидается, что на улицы выйдет миллион людей.

Знай, что Георгина пожелает пройтись маршем протеста, прежде чем заняться любовью, я бы выбрал обувь поудобнее.

Говорить о том, что поддерживаю мистера Блэра, я не стал, но и не смог заставить себя скандировать антивоенные лозунги. Свисток я тоже не купил, чтобы свистеть в него как полоумный.

Только мы влились в колонну демонстрантов, как Георгина принялась выкрикивать злые и циничные агитки в адрес мистера Блэра и мистера Буша. Через минуту вместе с ней скандировала вся колонна. У нее опредленно дар ярить людские массы.

Толпа не позволила нам пробиться к сцене в Гайд-парке, что избавило меня от встречи с Пандорой и своими друзьями, а также от объяснений, почему я здесь, да еще с Георгиной.

Пандоре Георгина внимала с восторженным вниманием. Одобрительно кричала всякий раз, когда Пандора высказывала сомнение в наличии у Саддама оружия массового поражения. Я хотел выступить в поддержку Гленна и мистера Блэра, но сдержался. Я ведь был в меньшинстве – в соотношении один к миллиону.