Надежный тыл - Весела Костадинова

Мои руки дрожали, лицо горело, а сердце, казалось, готово было вырваться из груди, когда я нажала кнопку «отбой». Слова, которые только что прозвучали на громкой связи, всё ещё звенели в голове, не укладываясь в сознании. То, что я услышала, не поддавалось никакому объяснению.

Борис только что своими руками подписал приговор своему отцу. Его голос, полный гнева и упрямства, звучал в моей голове, словно эхо.

И Анна… Господи, Анна! Она ничего, абсолютно ничего не хотела знать. Её попытки оправдаться, жалкие и бессмысленные, разъяряли меня ещё больше. Она, которая всегда считала себя женой, сейчас не сделала ничего, чтобы спасти человека, с которым прожила столько лет.

Я села на край рабочего стола, чувствуя, как моё тело сотрясается от смеси злости, страха и бессилия. Как так получилось? Почему всё зашло так далеко? Если бы я могла повернуть время вспять…

Слёзы сами собой навернулись на глаза, но я быстро вытерла их, заставив себя успокоиться. Хорошо, что Николай забыл отключить звонок. По крайней мере я теперь знаю, как обстоят дела…. Закрыла глаза, сдерживая рыдания, рвущиеся из груди. А потом набрала номер.

— Зоя… помнишь ты говорила, что я…. Я могу жить у тебя? Это еще в силе?

На другом конце провода наступила пауза, затем послышался удивлённый голос.

— Конечно, Алина. Ты знаешь, что мой дом — это и твой тоже…. А что такое?

— Зой, твоя тетя еще занимается продажей недвижимости? Мне нужно срочно продать квартиру…. По хорошей цене.

Обнимая Дейва за его мощную шею, я рыдала взахлёб, не в силах сдерживать слёзы.

— Прости, мальчик мой… прости меня… — шептала я, уткнувшись лицом в его густую гриву.

Рядом стояла Зоя, её лицо было мокрым от слёз, которые она пыталась сдержать, но безуспешно.

— Лин… — сказала она тихо, её голос дрожал. — Он будет в хороших руках… Обещаю.

— Дейв… — прошептала я снова, не в силах отпустить его.

Словно понимая, что нам придётся расстаться, он жалобно заржал, нежно тыкаясь тёплым носом в моё лицо. Его большие, умные глаза смотрели на меня с такой преданностью, что боль в груди стала почти невыносимой.

Прийти за ним должны были с минуты на минуту. Я знала, что времени осталось совсем немного, но не могла заставить себя отпустить его. Этот конь был мне другом. Больше, чем другом — моей семьёй. Он всегда был рядом, когда мне было плохо. Теперь мне предстояло сказать ему прощай.

Я зарылась лицом в его длинную, мягкую гриву, сжимая пальцами его тёплую, гладкую кожу. Его дыхание было тяжёлым и спокойным, словно он старался меня утешить, хотя сам знал, что мы расстаёмся.

— Это неправильно, — прошептала я, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то ещё. — Это так неправильно…

Зоя осторожно положила руку мне на плечо, но не произнесла ни слова. Она понимала, что здесь слова бессильны.

Дейв снова тихо заржал, тёплый воздух от его дыхания коснулся моей щеки. Я закрыла глаза, отчаянно пытаясь запомнить этот момент навсегда — тепло его тела, запах его гривы, нежное прикосновение морды.

Когда за ним пришёл грум, я почувствовала, будто у меня вырезают сердце. Каждое движение было словно ножом по душе.

Я смотрела, как его уводят, как его мощные ноги осторожно ступают по стылой земле, как он оглядывается на меня, словно не понимая, почему я не иду с ним.

— Дейв! — мой голос сорвался в крик, полный боли и отчаяния.

Он остановился, обернулся, его большие глаза смотрели прямо на меня, полные той же тоски, что и моя душа. Я хотела подбежать, обнять его, забрать обратно, но ноги словно приросли к земле.

Я плакала навзрыд, словно прощалась со всем, что было мне так дорого. Этот конь был частью меня, частью моей жизни. Я отдавала его, но вместе с ним уходила часть моей души.