Без памяти - Фриза

Прежде отпустить, Стивен взял сестру за подбородок, и запечатлел на ее губах быстрый поцелуй. С балкона она наблюдала за тем, как он садится в такси. Любимый. С тех как они с братом воссоединились прошло три года. Это было что-то невероятное, засыпать и просыпаться рядом с ним, есть и проводить время вместе, зная, что в этом мире они одни. Каждый раз, оказываясь рядом со Стивеном, держа его за руку или рассказывая о городских механизмах, она чувствовала себя настолько свободной и счастливой, что теряла счет времени. Они могли провести на улице несколько дней, ночуя в гостиницах, взять рано утром поезд и уехать на другой конец страны и вернуться, чтобы отдать дань маленькому парку под окнами. Это была изумительная, ни с чем несравнимая, полноценная жизнь, пока не пришёл он.

Спустя два года, а возможно и позже, Стивен стал получать звонки и вскоре к ним зашёл тот худой мужчина, отца которого брат пообещал убить взамен на побег. Вручив сумку с оружием, он пожелал Стивену удачи и исчез, заставив брата пожинать плоды собственного плана. Оказалось, что худой гость представлял исполняющую контроль организацию внутри обширной общины города, в который они бежали. Стивен был обязан ему всем: побегу, поддельным документам и жильем, а одной смерти незнакомцу не хватало, чтобы продолжать покровительство, не дав их на съедение общине. Стивен обязался убивать для него всех, кого тот попросит.

Первый раз, когда Ханна узнала об этом, у неё случился приступ. Тягучая резкая боль пронзала грудь, внутри образовалось сильное давление и она повалилась на паркет. На следующий день она пришла в себя в постели, но Стивена рядом не было.

— Теперь я понимаю, почему мы запретили въезд на континент вашему роду, — когда она осталась одна, гость появился вновь, но уже не один. — Чтобы какая-то девица, не имеющая даже статуса в общине, могла делать такое со своим телом? Меня же повесят, если я начну говорить об этом, не представив доказательств.

Когда они вошли, девочка готовила обед, но едва уловив странные звуки, переметнулась в угол. Их было трое. Гость и два загорелых амбала.

— У детей нет этого взгляда. Они не умеют обращаться с оружием и уж точно не обучают таких увальней как твой брат наукам подобной философии. Я все прекрасно слышу, так как живу этажом ниже.

Девочка склонила голову вниз, заметив, как враги начали приближаться.

— Тише, не стоит волноваться… Скоро мы станем лучшими друзьями.

Она почувствовала укол под лопаткой, когда пыталась отбиться. Сердце пропустило удар, затем начало отбивать стук за стуком. Девочка вздрогнула, вздохнула протяжно и резко расслабилась:

— Ты не понимаешь, кому угрожаешь, — прошептала, перед тем как потерять сознание.

Она старалась дышать тихо-тихо, но не чтобы казаться спящей. В маленькой комнатке, от каждого угла которой глухо отлетали звуки, часто раздавался лязг медицинского инвентаря. Вдыхать полной грудью было больно, тут же сводило челюсть и холодели внутренности. После очередного разреза пришла агония. Тягучая, выедающая.

— Что случилось?

Лишняя кровь, стекающая под хирургический стол на специальный поднос, напоминала холодец. Свернутая, тёмно-красная, чуть светлее в центре. Он неё исходил дотошный запах гнили, а ведь ещё несколько дней назад по телевизору крутили выпуск новостей о том, как живущая в доме старушка в течении двух недель не замечала отсутствия сиделки, которая разлагалась у себя на втором этаже. Запах был ужасным. Раздражал, пугал и отвращал одновременно.

— Пищеводное кровотечение. Не удается определить группу крови. Вне тела она теряет свойства, слишком много бактериальных токсинов…

— Я же промыл ей мозги, она согласилась…

— Похоже организм решил иначе. Это уже третьи сутки, либо я зашиваю сейчас, либо…

— Зашивай!