Без памяти - Фриза

— Сегодня, Анна, поиграем по-другому, — бледнолицый подождал, пока она сядет рядом и порывисто обнял девушку. — Приласкайте сына, матушка. Он заслужил ласки. Так старался, каждый год нашей разлуки возводя мораль над примитивными потребностями в крови и добился просветления. О, матушка, вы моя путеводная звёзда. Думая о вас, я выбился из грязи в князи, — лемур отстранился и Ханна поспешила убрать упавший ему на лицо седой локон. — Je t'aime, maman! Je ne peux pas vivre sans toi! *

— Tu es dans toutes mes pensees*, - прошептала.

Лемур просиял. Голубые глаза на бледном личике будто светились:

— Розовую воду для рук! Усладите воздух благовониями! Моей матушке нужно сменить одежду!

Пока её тело оттирали от грязи в каком-то большом тазе прямо посреди гостиной, Ханна несколько раз встретилась взглядом со старшим братом. Он читал книгу, но видимо её сюжет не сильно цеплял, так как «падший ангел» несколько раз за одну страницу успевал взглянуть на Ханну исподлобья. Насмехался ли он, свободно ведущих свою жизнь в этих стенах или этот взгляд значил что-то ещё? Она никак не могла понять.

— Elle est trХs belle mais aussi trХs stupide, — старший тоже говорил по-французски.

— Et vous? — улыбнулся Люций.

Квинта к ней не подпускали. Рыжий не выходил из подвала. Охранник часто мелькал на лужайке, но не пытался заговорить. Ханна переселилась во вторую часть палаццо, в спальню Люция, отлично обставленную в стиле неополитанского барокко. Каждый вечер, он помогал ей раздеваться, медленно стягивая каждый элемент одежды и смотрел, как она сама надевает старую ночную рубашку.

— Je veux ton amour*.

Почти каждый вечер Ханна убирала волосы в хвост, давая мальчишке засыпать её кровью. Он брал много, рискуя каждый раз, но вовремя останавливался, погружая их обоих в сон. Со временем Ханна забыла, как выглядит солнце в разгар дня.

— Maman, m'aimes tu vraiment? — этим вопросом он будил её на закате.

— Конечно, люблю.

Получая утвердительный ответ, лемур довольно урчал, иногда дотрагиваясь губами до её щеки.

— Вы снова забыли моё имя, maman.

— Moi aussi je t'aime, Christian.

Они обнимали друг друга в темноте. Люций говорил какие-то милые, но ничего не значащие глупости, хихикал и смеялся порой несколько часов. В такие моменты Ханна не всегда чувствовала себя связанной по рукам и ногам, а когда вспоминала о свободе, часто не могла понять, зачем та была нужна.

Когда Люция не было рядом, она предпочитала думать. Почему-то раньше ей не приходило в голову, что детская травма у лемура имела такие масштабы. В лице обращённого седого мальчишки Максимильян нажил себе наиопаснейшего врага, повзрослевший Люций был готов отомстить за отца и наверняка, себя самого. Братья поддерживали его, что очевидно. Однако бывший Отец тоже был не лыком шит и как-то получилось… как? Что Ханна Дайрон, Римская Чума, как две капли воды похожая на мать Люция, оказалась у него дома в ту ночь. Как же над всеми ними посмеялись! Ханна зажмурилась, вспоминая события прошлых лет. А ведь тогда она даже не понимала, почему Максимильян оставил её в живых.

— Maman?

Ханна покосилась на засыпающего мальчишку. Кривая полуулыбка при виде девушки так похожей на мать, не покидала его лица. Видимо всё то время он просто притворялся, а теперь не считал себя обязанным что-то скрывать. Тот факт, что Ханна тоже узнала о внешнем сходстве с его матерью, радовал лемура ещё больше, а когда девушка вставляла в речь французкие фразы — вообще впадал в нирвану. Ханне всё думала, как можно использовать подобное отношение в собственных целях, но вскоре поняла, что для начала нужно обзавестись подобными целями. Лёгкая тяжесть в груди превращалась в пустоту, которая с каждым днём разрасталась всё больше. Девушка ощущала её как живую, но ничего не могла поделать.

Вечером они пошли в театр, но на какую именно поставку она никак не могла вспомнить. О чем и думала всю оставшуюся ночь.