Наследник - Александр Майерс (2024)

— Спрячься, — приказываю я. — Нажми тревожную кнопку, нам нужна подмога. И впусти гвардейца, который в подъезде. Быстрее!

Почти выталкиваю мать из комнаты и бегу к окну. Распахиваю его и сразу же открываю огонь по наёмникам. Удаётся зацепить одного, а остальные тут же прячутся за свои бронемашины. Комната наполняется запахом пороха, от грохота выстрелов у меня закладывает уши.

Стрелять по мне в ответ они не смеют. Здесь многоквартирный дом, легко попасть в чужие окна и ранить кого-нибудь. За такое по головке не погладят, тем более наёмников. У дворянских войн есть правила, одно из которых — запрещено причинять вред гражданским.

Есть и другое правило, а именно — война должна быть объявлена официально. Оба участника должны быть уведомлены и имеют право на подготовку. В том числе затем, чтобы обезопасить своих гражданских работников. Но мне никто не звонил и не писал!

Если Старцев просто наплевал на это правило, это грозит ему лишением дворянского статуса и даже лишением имперского гражданства. Или, как минимум, ссылкой в далёкую колонию.

Не думаю, что он пошёл бы на такой риск. Скорее всего, имела место какая-то хитрая схема.

Ладно, сейчас не до этого! Пусть бойцы Эглитиса и не стреляют по мне, зато они активно пытаются убить моего гвардейца. Он внизу один. Если наёмники ворвутся в подъезд, то пробиться затем в квартиру им не составит труда.

— Ваше сиятельство! — в комнату врывается другой мой гвардеец, что дежурил в подъезде.

— На кухню, — говорю я. — Огонь по врагам из окна. Вызови подкрепление.

— На базу напали. Они не могут прийти.

Достаю из кармана телефон, снимаю блокировку и бросаю гвардейцу.

— Барон Серебряков. Скажи, что нужна помощь, срочно.

— Есть!

Боец бежит в кухню, на ходу отыскивая номер Филиппа. А я возвращаюсь к окну.

Как только кто-то из наёмников показывается из укрытия, я тут же стреляю по нему. Попадаю в одного, и он замертво падает на асфальт. Мой гвардеец ведёт огонь из соседнего окна и убивает ещё одного врага.

Противники палят в воздух, пытаясь запугать меня. Не на того напали. Я знаю, что вы не станете стрелять по мне. Смелости не хватит. Как я и сказал матери, просто побоитесь гнева князя Грозина.

Пара наёмников меняет позицию, пытаясь зайти моему гвардейцу во фланг. Я переключаю автомат в режим непрерывной стрельбы и давлю на спусковой крючок. Один противник катится кубарем, но второй достигает нужного места.

Пока я меняю рожок, снизу продолжают доноситься выстрелы, а потом раздаётся радостный возглас и становится тихо. Дьявол! Похоже, что мой гвардеец убит.

— Грозин, сдавайся! — доносится снизу.

Вместо ответа я вновь высовываюсь из окна и стреляю. Никого не задеваю, но мои намерения им наверняка становятся ясны. Сдаваться не собираюсь.

Правда, если ко мне не приедет подмога, шансы невелики. В конце концов, у меня больше нет патронов, это последний рожок. Есть ещё пистолет, и сколько-то боеприпасов у гвардейца, но долго мы всё равно не продержимся. Эглитис ворвётся в квартиру и схватит нас с матерью, а моего человека убьют.

Отвернувшись в комнату, кричу:

— Что там с подмогой⁈

— Едут! — отвечает гвардеец из кухни.

Отлично. Думаю, нам остаётся подождать всего пару минут. Отряд Серебрякова под прикрытием должен дежурить на тайной квартире недалеко отсюда. Мы подготовились к тому, что на меня могут напасть.

Как по заказу, раздаётся свист покрышек, и из-за угла вылетает боевая машина с пулемётом на крыше. На дверях герб барона Серебрякова. Автомобиль немедленно открывает огонь по Эглитису, и одновременно из него выпрыгивают вооружённые бойцы.

— Стреляй! — кричу я.

Дождь свинца обрушивается на наёмников со всех сторон. Гвардейцы Филиппа бросают гранаты. Враги не знают, куда деваться, и уже через минуту оказываются повержены. В живых никого не остаётся.