Ставлю на тебя - Линн Пайнтер

Все, кого я знала, побывали в Бреке, и судя по рассказам, там было невероятно. Очаровательная горная деревушка, живописные домики — честно говоря, я всегда мечтала там побывать. Но я не собиралась позволять Скотту думать, что он может взять нас всех в семейный отпуск, будто мы уже семья.

Боже, это удушающее чувство снова охватило меня, стоило только посмотреть на них двоих, улыбающихся мне. Потому что мама выглядела такой чертовски счастливой. И что я должна была с этим делать? Я хотела, чтобы она была счастлива, счастливее, чем когда-либо в своей жизни.

Но какой ценой?

Скотт угрожал моему привычному комфортному образу жизни. Не тому комфорту, который балует, вроде мягких простыней или уютных тапочек, а тому, что дарит исцеление. Той части твоей жизни, в которой ты можешь расслабиться и найти хоть какое-то утешение, когда вокруг всё рушится.

Твоя тихая гавань.

Наша жизнь — та, которую мы выстроили после папы и до появления Скотта — была этим комфортом.

Следовательно, Скотт был анти-комфортом.

Он был потенциальным источником перемен там, где отчаянно хотелось сохранить всё как есть.

Блин.

— Скотт снял кондо прямо на главной улице, с балконом, который выходит на крышу ресторана, — сказала мама, с таким энтузиазмом в голосе, словно не было ничего настолько заманчивого. Она провела рукой по своим длинным светлым волосам, и пока я смотрела на неё, мне вдруг пришло в голову, что я даже не заметила, что они распущены.

Что, чёрт возьми, происходит?

Она же всегда ходила с хвостиком.

А теперь распустила волосы? Для него?

Она продолжила попытки меня уговорить: — Мы подумали, было бы здорово поехать туда в октябре, когда листья начинают менять цвет. Просто небольшой трёхдневный отдых. Что думаешь?

Думаю, я сейчас разревусь, как младенец, прямо здесь и прямо сейчас.

Я всегда осознавала, что Скотт может стать частью нашей жизни, но всё развивается так стремительно.

Внезапно меня осенила ещё одна ужасная мысль. Если Скотт пустит корни, не послужит ли это дальнейшему вытеснению моего отца из моей жизни? Не станет ли он ещё реже появляться в моей жизни, чем сейчас?

— Эм, — я попыталась выдавить улыбку и часто-часто закивала. Так сильно, что голова могла бы оторваться от шеи. — То есть звучит здорово, но, кажется, я работаю в те дни. Хотя, вы, конечно, езжайте обязательно.

Я увидела, как лицо мамы поникло. Раньше я всегда воспринимала выражение «её лицо поникло» просто как фразу. До этого момента. Улыбка, растянувшаяся от уха до уха, угасла, оставив на лице лишь едва заметную горизонтальную линию. Исчезли игривые морщинки в уголках глаз, обнажив широко распахнутые, полные разочарования и удивления глаза. Её голос дрогнул, когда она сказала: — Наверняка ты сможешь найти кого-нибудь, кто тебя подменит.

— Вообще-то, у нас нехватка персонала, — солгала я, презирая себя за это, но презирая Скотта ещё больше. — Но я уточню.

— Я бы с удовольствием научил тебя кататься на лыжах, — сказал Скотт, улыбаясь. — Если ты, конечно, хочешь научиться.

Я посмотрела на маму. Она знала, что я хотела научиться, когда была маленькой, и то, что она явно ему об этом рассказала, казалось предательством. Я сжала руки в кулаки и сказала: — Да, эм, я бы с удовольствием, но, наверное, в этот раз ничего не получится.

— Ну же, Бей, — сказал он, клонив голову набок и заговорив со мной, словно мы закадычные друзья. — Это будет незабываемо, обещаю. Просто забей на работу — ты больше никогда не услышишь от меня такого — и поезжай с нами.

С нами. Меня уже тошнило от того, как он постоянно называл себя и мою маму «нами», когда на самом деле «нами» были я и мама, а он просто парень, который никак не отстанет. Вдохнув, я процедила: — Может, в другой раз.

— Бейли, я не думаю, что… — начала мама.