Девочки Тора - Чарли Маар

— Анна Николаевна, вы в порядке? — спрашивает Савелий, открыв дверь машины, видимо, чтобы я могла выйти.

Судя по его выражению лица, он уже не первый раз задаёт мне этот вопрос. Хотя трудно понять, какое у него выражение лица, так как в моих глазах оно сейчас просто смазано.

— Эээ… Да… Нормально… Я уже выхожу, Савелий, спасибо, — грациозно, в чём я сомневаюсь, вкладываю руку в ладонь мужчины и выбираюсь из салона.

Ого! Вот это меня повело…

На самом деле, я не так уж много выпила. Просто не привыкла к алкоголю, из-за чего меня сильно развезло.

Но надо заметить, самочувствие прекрасное. Словно всё многолетнее напряжение спало. Я ощущаю себя свободной и раскованной. Нет страха. Нет тревоги. Всё абсолютно хорошо.

Ещё бы до дома дойти и будет вообще отлично.

Покачиваюсь, держась рукой за плечо Савелия.

Как же это здорово, что никто не будет меня унижать и упрекать за эту слабость. И, наверное, я всё же пьяна сильнее, чем думала, если чувство стыда и вины полностью меня оставило.

— Савва, в чём дело?

Голос Торецкого звучит совсем неожиданно, хотя почему я удивляюсь, ведь мы живём в его доме. Пытаюсь повернуться, но количество алкоголя в крови даёт о себе знать, меня начинает вести в сторону, и я бы наверняка рухнула прямо на землю, если бы не Тор, который успевает меня подхватить.

— Тут Анна Николаевна, — отвечает Савелий. — Она немного… Эээ…

— Я вижу, — кивает Тор и переводит на меня взгляд.

— Максим Константинович, я должна попросить прощения. Кажется, я пьяна, — вроде бы я говорю вполне нормально, язык не заплетается, но это не точно.

— Максим, — автоматически поправляет Тор. — И да. Ты пьяна.

Факт есть факт, и мне, скорее всего, будет безумно стыдно завтра с утра, но сейчас вообще ни капельки.

— Савва, загонишь мою машину тоже. Я отнесу Аню в дом.

Сказав это, Тор подхватывает меня на руки и прижимает к себе.

И вот снова по телу пробегают мурашки от близости мужчины, только сейчас эти мурашки ощущаются в миллион раз сильнее. А степень самоконтроля и границы допустимого стремительно близятся к нулю.

— Зачем ты проколол ухо? — тянусь рукой к серёжке в виде молота и дотрагиваюсь до неё пальцами.

— Захотелось.

— А татуировку тоже? Это вроде больно.

— Терпимо.

Пощупав серёжку, я плавно скольжу пальцами по шее, пока не касаюсь чёрных отметин.

— И всё это как-то связано с Тором. Почему? Это из-за фамилии?

— От части. Но в основном, мне просто нравится скандинавская мифология. Я в ней много нахожу интересного для себя.

— Понятно, — тяну, продолжая поглаживать рисунок. — Я теперь тоже могу сделать такую.

— Ты хочешь татуировку? — Торецкий толкает плечом дверь и заходит в дом со мной на руках.

— Я пока не знаю, чего именно хочу. Просто чувствую, что теперь имею право хотеть что угодно. Хоть пирсинг, хоть татуировку, хоть…

— Напиться вечером? — хмыкает Тор, выгнув бровь.

Я по-дурацки киваю.

— Ты думаешь, это глупо?

— Я думаю, что это естественно, Ань.

Его слова снова как бальзам на мои раны. Никакого осуждения. Никаких попыток разубедить. Разве так бывает? Видимо, в этом мире, новом мире, это нормально.

Не опуская меня на пол, Торецкий направляется в сторону лестницы и начинает подниматься на второй этаж.

— Слишком всё хорошо…

— Что именно, Аня?

— Всё. Неужели тебя абсолютно не беспокоит ничего, что бы я ни сделала? Чего бы ни захотела? И куда ты меня несёшь? — провожаю взглядом дверь нашей с дочкой спальни, так как Максим проходит мимо неё.

— Поспишь сегодня в другой комнате. Ксюша спит, и ты можешь разбудить. К тому же, от тебя сильно пахнет алкоголем.

Я морщу нос.

— Дааа. Тут ты прав. Моя детка никогда не видела меня пьяной.

— Пусть пока это так и остаётся. А насчёт моего беспокойства. То, чего ты можешь хотеть, Ань, вряд ли способно сильно встревожить.