Девочки Тора - Чарли Маар

— Нет. Я… я не пью… крепкий алкоголь.

— Есть вино?

— Наверное, сегодня обойдусь без вина и любого другого алк…

— Кофе? Чай? Не стесняйся, Ань. Чувствуй себя так, словно ты дома.

— Я ничего не хочу, Максим Константинович, честно. Спасибо. Мне больше важно узнать, что вы собираетесь делать дальше?

Торецкий накручивает на вилку спагетти с кусочками панчетты.

— В первую очередь, нужно будет снять побои.

— Побои? Но… какие побои?

Тор откладывает вилку, после чего тянется через стол ко мне и обхватывает пальцами мое запястье.

— Ты сядь, Аня, не стой.

Тепло дрожью пробегает по моему телу от кистей рук до макушки головы. Я медленно опускаюсь на стул, не в состоянии оторвать взгляд от рук Торецкого, которые сейчас сомкнулись на моих предплечьях.

— Вы про… про синяки на запястьях?

— Верно, — он медленно проводит большим пальцем по желто-синим пятнам. — Завтра мы поедем в больницу. Врачи зафиксируют побои.

— Этого вряд ли будет достаточно.

— Будет. Можешь не сомневаться.

Резко отпустив мои руки, Тор снова отпивает виски и устремляет взгляд в экран ноутбука.

— Он раньше оставлял какие-то ссадины? Синяки? Порезы?

— Какое это теперь имеет значение?

— Такое, что ты должна кое-что понять, Аня. Это сейчас я тебе помогаю, но в другой раз, если вдруг ты столкнешься с подобным человеком, никого может не оказаться рядом. И спасть себя должна будешь ты сама. А ты по факту развязала ему руки, так как ничего не фиксировала.

— Это так легко, по-вашему?!

— Нет, не легко. Поверь, мне прекрасно известно, насколько трудно призвать к ответственности человека, у которого имеются связи. Но твой Игорь трус. Он боится общественного осуждения. Ты бы могла попробовать спастись, обратившись хоть раз в больницу. Ты бы могла хотя бы зафиксировать это, — он указывает пальцем на синяки на моих запястьях, и я машинально тяну рукава халата ниже, чтобы скрыть отметины.

— Мужчинам всегда просто говорить на эту тему…

— Нет. Ты сильно ошибаешься, Аня.

— У меня нет друзей, Максим Константинович. Нет родственников. Никого, кто мог бы меня защитить. Вы же изучали мое дело. Вы сами сказали, что Игорь меня запугал. А теперь пытаетесь обвинить?

— Я пытаюсь сделать так, чтобы в следующий раз ты в подобном положении не оказалась. Поэтому отбрось свои обиды и желание впасть в состояние жертвы и послушай меня внимательно. Нельзя давать себя запугивать. Тронул пальцем — собираешь вещи и сваливаешь. Кризисные центры, общежития, приюты при церквях — используешь любую возможность, только чтобы не находиться на территории этого человека. Фиксируешь любую травму. Даже самую крохотную. Впоследствии, именно это тебя и спасет.

— А если и этого будет недостаточно? Что, вы мало читали, как богатых и властных мужиков оправдывают даже за убийства?

— Я не просто читал, — Тор окидывает меня мрачным взглядом. — Я не один раз сталкивался с подобным. Но вот, что я могу заявить тебе на сто процентов — если ты совсем ничего не будешь делать, то тогда точно проиграешь свою жизнь.

Максим Константинович снова начинает что-то печатать на ноуте, а я невольно возвращаюсь мыслями к его словам о собственном искуплении.

Он что-то страшное пережил… Может, это как-то связанно с той женщиной на фотографии у камина?

Несмотря на то, что мне жутко хочется кричать о своем бессилии, о том, что Торецкий не прав, что не всем помогают даже снятые побои, в глубине души я понимаю, что в какой-то мере он прав. Если ничего не делать, то точно не спасешься…

— Ксения завтра останется с частной няней, — Тор отпивает еще виски. — Пока вопрос с твоим мужем не будет решен, и вас официально не разведут, то лучше ей не посещать частные детские сады. Она будет заниматься дома.

— Вы думаете, что сможете добиться развода?