Разведенка с прицепом - Дина Ареева

Мы с Ясей едем в разных машинах, я с отцом, она с Хасной. Бабка Озден так на меня глянула, когда я хотел Ясмину с собой забрать, как будто я ее внучку уже раздел и собрался отыметь здесь же, в зале суда. У всех на глазах. Прямо на столе, за которым сидит судья. Он такой широкий, длинный. Можно Яську разложить нормально, коленки развести…

Черт. Это воздержание на меня так действует. Особенно когда о Ясе думаю, совсем мозги отшибает.

Сам не знаю, как держусь. Единственный день, когда я не думал о сексе, был когда я собирал алычу. Я тогда мечтал совсем о других вещах. Они касались лично Ибрагима и к сексу не имели ни малейшего отношения.

Но думать про Ибрагима и алычу радости мало, лучше про Тюльпанчик свой буду думать. Теперь, когда Яся все рассказала, события пятилетней давности предстают совсем в другом свете.

Мне до сих пор кажется, что это неправда, что Ясмина все придумала, только чтобы вытащить меня из тюрьмы. Но меня отец и так бы вытащил. Отец и Хасна. Значит, она говорит правду.

— Откуда ты узнал, что я в тюрьме, папа? — спрашиваю отца. Он кривится, бросает мельком взгляд и снова смотрит прямо.

— Госпожа Озден, пусть она живет долго, позвонила мне и все рассказала. Я сразу поехал в аэропорт. Хоть у кого-то здесь мозги работают как часовой механизм, а то вы с ее внучкой как два бестолковых барана, — отец замолкает и отворачивается, с преувеличенным интересом глядя в окно. — Я и не знал, что ты тогда заварил такую кашу с этим браком. Это же надо до такого додуматься!

— Я поступил как говнюк, — покорно киваю, — если бы можно было все отмотать…

— Нам с матерью так девочка понравилась! Тебе, оболтусу, именно такая и нужна, — отец явно не собирался меня щадить. — И когда ты с ней развелся, чтобы жениться на Осадчей, я, честно скажу, поставил на тебе крест.

— В смысле, счел безнадежным? — хмыкаю, не давая понять, как уязвлен. Потому что признаю, все заслуженно.

— Типа того, — кивает отец. — Но ты приятно удивил. Будь ты сейчас женат на Жанке, я бы палец о палец не ударил, чтобы тебя вытащить.

— Так не надо было утруждаться, — буркаю обиженно.

— Но я, как ты можешь заметить, потрудился, — спокойно отвечает отец. — Видишь ли, у меня всего один сын. И он мне дорог, что бы он по этому поводу ни думал.

— Я не знал, что ты знаком с консулом, — говорю примирительным тоном, — извини.

— А я и не знаком, — ворчливо отвечает отец, — вот как раз познакомились. Госпожа Хасна сама с ним связалась, впихнула тебя в этот свой фонд. Будешь теперь отрабатывать, и не надейся, что я позволю тебе отлынивать.

— Отработаю, — киваю покаянно, — только она же мне Ясю не отдаст. Видел как зыркает?

— Я конечно в полном шоке, — качает головой отец, — такая семья! Такая родословная! Как ты вообще это девочку умудрился окрутить? Еще и внучку для нас с матерью сподобился заделать. Я уж тебя совсем со счетов списал, думал, Осадчие — тот максимум, на который ты способен.

— А что в той родословной хорошего, пап? — у меня сразу портится настроение. — Сейчас ее величество Хасна Первая решит, что я недостоин их голубых кровей.

— Не решит, — ухмыляется отец.

— С чего ты так уверен?

Отец раскрывает папку, достает оттуда файл с документами и протягивает мне. Беру, листаю. Запросы в архив, выписки, даты.

— «Девлет Гирей, крымский хан», — читаю и поднимаю на отца удивленные глаза. — Это что?

— Не что, а кто, — с некоторой долей самодовольства отвечает он. — Это наша родословная, сынок. И она берет свое начало вот от этого человека. Девлет Гирей наш предок, твой и мой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты уверен? — с недоверием кошусь на пачку бумаг, заверенных печатями.

— На сто процентов.

— А почему раньше не говорил?