Разведенка с прицепом - Дина Ареева

— Бабуля! — кричит она, подбегает к Хасне и обнимает ее за ноги. — Как хорошо, что ты пришла! Они злые, хотят меня у мамы забрать.

Дочка поворачивается к Омеру и Денизу и грозит им пальчиком. Затем снова прилипает к ногам бабушки.

— Ты же меня им не отдашь?

— Не отдам, моя ненаглядная, — Хасна гладит малышку по голове, поднимает глаза на меня, мы встречаемся взглядами. Она продолжает уже тише: — Я и так слишком много наделала ошибок, больше такого не повторится.

— Госпожа Озден… — всхлипываю и все-таки бросаюсь ей на шею.

— Ну все-все, успокойся, моя красавица, — она крепко меня обнимает, целует в макушку и добавляет ворчливо: — Могла бы ради приличия меня и бабушкой назвать.

— Спасибо, бабушка, — шепчу, переполняясь благодарностью к этой прекрасной женщине.

— Я их забираю, — заявляет Хасна, поворачиваюсь к Эмиру, — и только попробуй мне помешать. Я вызову полицию. А завтра весь Стамбул узнает, что Эмир Дениз не выдержал положенный траур по жене и принуждал мою внучку к замужеству. Посмотрим потом на твою репутацию, достопочтенный господин Дениз!

— Старая ведьма, — шипит Эмир, но когда мы с Лале проходим мимо с чемоданами, не делает никаких движений в нашу сторону.

Он что-то сердито вычитывает Омеру, но мне не слышно, что именно. Да я и не стремлюсь узнать, наоборот, спешу поскорее оставить этот ставший негостеприимным дом.

У ворот особняка нас ждет автомобиль. Водитель открывает багажник, складывает чемоданы, а мы садимся в салон на заднее сиденье.

— Омер приедет позже, когда все уляжется, — говорит Хасна, не переставая гладить по голове жмущуюся к ней Лале.

— Вы не обижайтесь, бабушка, — возражаю решительно, — но я не хочу больше видеться с Омер-беем. Понимаю, он ваш сын, но…

— Это он мне позвонил, дочка, — перебивает меня бабушка Хасна, — не суди его. Что поделать, это мне можно все, я женщина. А Омер вынужден считаться с Денизами, у них бизнес связан. Он не мог ему прямо противостоять, потому и попросил приехать меня.

— Эмир вас настолько боится? — кошусь неверяще. — Почему? Вы правда можете ославить его на весь Стамбул?

— В нашей среде очень важна репутация, дочка, — отвечает Хасна. — Если Эмира перестанут уважать, его бизнесу придет конец. С ним никто не захочет иметь дело. А я способна ему подпортить репутацию не только в Стамбуле, но и во всей Турции.

— Почему? Ваше слово важнее чем слово Дениза?

— Мой род берет начало от османских пашей Чандарлы. Из нашей семьи вышло пять великих визирей империи Османов. А происхождение Денизов намного проще. Скажем, начало их рода положено в конюшнях Топкапы, — Хасна хитро щурится, — об этом свидетельствует много сохранившихся документов. У Эмира есть только его деньги, за нами — положение.

— Разве я… — начинаю говорить и замолкаю, но Хасна понимающе кивает.

— И ты тоже, Ясемин. И она, — кивает на притихшую малышку, — мы все принадлежим к знатному роду Чандарлы. Эмир помешан на родословных. И он надеялся через тебя породниться с нами. Потому что, как ты понимаешь, он не может жениться на Омере.

Перевариваю информацию всю дорогу до дома Озденов.

Это правда? Эмир настолько тщеславен?

Вздыхаю. Я была уверена, что знаю этого человека, а теперь выясняется, что он неуверенный в себе закомплексованный мужик, который гоняется за несуществующим титулом.

Мне бы его пожалеть, но в сердце нет ни жалости, ни сострадания. Мне намного больше жаль Дамира, который незаслуженно сидит в тюрьме.

— Бабушка, ты можешь как-то помочь вытащить Дамира? — спрашиваю пожилую женщину.

— Нам надо спросить Кемаля, — качает она головой, — все-таки этот человек нарушил закон.

— Но он не мог увидеть меня другим способом, — горячо возражаю, — Эмир сделал так, что я без сопровождения не могла и шагу сделать. Если бы я знала, что Дамир хочет со мной встретиться! Но он мне даже не звонил.