Разведенка с прицепом - Дина Ареева

Ясмина

Днем Лале упала с качели. Она не так сильно ударилась, больше испугалась, а я конечно чувствую себя виноватой.

Еще и этот помощник садовника! Он первым подлетел к малышке, поднял на руки. Она и затихла у него на руках.

Мне очень стыдно перед дочкой, что я недосмотрела, я только себя виню, поэтому остаток дня не отхожу от дочки. А когда укладываю Лале спать, к нам стучится Атеш.

— Можно? — заглядывает он в детскую, малышка сразу вскакивает и бежит к нему навстречу.

— Атеш, Атеш, заходи, будем сказку слушать!

— Конечно, дорогой Атеш, проходи, — поддерживаю дочку.

— Я вам не помешаю, — Атеш берет стул и садится рядом с кроватью.

Я продолжаю рассказывать сказку, а сама наблюдаю, как Атеш и Лале переглядываются, строят смешные рожицы, хохочут. Не могу отделаться от мысли, что ему больше подходит роль старшего брата для моей дочки, а не отца. Как и моего брата, а не мужа.

Я вообще на месте мужа никого не представляю кроме…

Нет, у этого мужчины другая жена, они помирились, у них все хорошо. Я не должна о нем больше думать, не должна…

— И жили они долго и счастливо, — заканчиваю сказку и наклоняюсь, чтобы поцеловать дочку. — Спи, доченька, я пойду к себе.

— Может, тебе сегодня лучше переночевать здесь, Ясемин? — неожиданно спрашивает Атеш. Я недоуменно хлопаю глазами, а Лале вскакивает и садится в постели.

— Да, мамочка, давай ты будешь спать со мной! Пожалуйста, пожалуйста! — малышка хлопает в ладоши и начинает прыгать по кровати.

Атеш с улыбкой на нее смотрит, и если у меня и были возражения, то они сами по себе затухают. Он прав, мне сегодня лучше остаться с дочкой.

Но когда за Денизом закрывается дверь, а Лале засыпает, меня одолевают сомнения. Из головы не идет татуировка, которую я увидела на руке помощника садовника.

Я увидела только самый краешек, но почему-то чувство, поселившееся внутри, не дает мне покоя. Что-то мне напомнили эти узоры, и это что-то не позволяет ни уснуть, ни успокоиться.

Закрываю глаза, представляю себя на берегу моря. Так жаль, что нам пришлось быстро уехать из отеля, я не успела насладиться ни отдыхом, ни морем.

Вокруг меня постепенно разливается теплое, ласковое море. Оно отливает бирюзой, солнце играет на поверхности золотыми бликами, и я с удовольствием подставляю ему лицо. Рядом со мной мужчина, которого я люблю всем своим сердцем, и который, я чувствую, любит меня. Это чувство наполняет меня, я не вижу лица мужчины, но я вижу его руку. Руку, на которой от запястья до локтя выбита татуировка…

Татуировка. Распахиваю глаза и сажусь в кровати.

У Дамира была такая татуировка, ее края точно так же заходили на запястье.

Но что Дамиру делать в доме Денизов? Тем более в качестве помощника садовника?

Все это чушь, конечно. Дамир Батманов сейчас проводит ночь со своей женой, с которой у него новый виток отношений. Я стараюсь развидеть сцены, которые появляются при этом перед глазами, но ничего не могу поделать. То ли я такая испорченная, то ли Батманов.

Вот помощник Ибрагима не такой, он сегодня весь день таскал какие-то мешки. И Лале поднял, когда она упала с качели. А вчера собирал алычу, целых три ведра собрал или даже четыре.

Сегодня нам на завтрак и ужин подавали варенье из алычи, а в обед компосто — турецкий компот, который здесь принято не пить, а есть ложкой. Не представляю, что Дамир способен собрать хотя бы полведра.

Но сон окончательно машет мне ручкой, я вскакиваю и начинаю ходить от стенки к стенке. Через полчаса обессиленно смотрю на часы.

Два часа ночи. Это никуда не годится, я завтра буду как вареная алыча в компоте.

Ложусь в кровать, он изнутри словно что-то толкает. Вскакиваю и набрасываю халат. Я прямо сейчас пойду и проверю. Я знаю, где живет помощник Ибрагима, в каморке под лестницей на заднем дворе. Слышала, как это обсуждала охрана.