14 недель - Джессика Гаджиала

Я не спал уже почти час. Часть меня хотела встать с кровати, найти свой телефон, поставить его на зарядку и проверить, что все придумали. Мне нужно было вернуть Кас. Отчасти это было по личным причинам: я не мог смириться с тем, что такое дерьмо происходит с женщиной, не сделав все возможное, чтобы вытащить ее из этой ситуации. Другая часть была связана с тем, что Кенз нуждалась в ее возвращении. Ей нужно было ее вернуть, потому что она была ее лучшей подругой, она ее любила, и это съедало ее. Но мне тоже нужно было ее вернуть, потому что прошлой ночью было принято решение, раз и навсегда. Между мной и Кенз происходит нечто важное. Дело закрыто.

Но мы не могли этого сделать, пока она не вернет свою подругу.

Так что все это было у меня в голове, периодически сменяясь воспоминаниями о ней с прошлой ночи: ее глаза, наполненные потребностью, ее идеальное чертово тело, обнаженное для меня, вкус ее сладкой киски, то, как она выкрикивала мое имя, когда кончала.

Как бы я ни понимал, что мне нужно вернуться к работе, не было такой силы на гребаной земле, которая заставила бы меня встать. Почему? Потому что Кензи спала на мне. Нет, не на моей груди. Не с перекинутой через меня рукой. Нет, она каким-то образом во сне полностью забралась на меня и растянулась на мне, как очень теплое, очень мягкое, очень сладкое одеяло. Ее лицо было прижато к моей шее, ее дыхание было теплым. Одна ее рука была свернута в кулак и лежала на моем плече. Другая, необъяснимо, потому что это не могло быть удобным положением, лежала на моем животе.

Я не мог испортить момент.

Кенз, конечно, была милой и уступчивой в моих объятиях; она была открытой и безоговорочной. Но в целом у нее были свои охранники. Они не были совсем непроницаемыми, и, скорее всего, были на месте только потому, что она слишком часто встречалась с неподходящими парнями. В конце концов, я бы навсегда оказался под ними. Но на данный момент она была полностью мягкой только тогда, когда я был внутри нее или когда она спала.

Я собирался наслаждаться этим, пока это длится.

Пока внизу не раздался стук в дверь, шум донесся до меня, и заставил все тело Кензи сильно вздрогнуть, когда она вскочила, мгновенно проснувшись, но глаза на мгновение оцепенели.

— Кто-то у двери, милая, — сказал я, заставив ее сонные глаза проясниться, и она кивнула мне, упав на бок, и потянулась вверх, чтобы вытереть глаза руками.

Мне было грустно от потери, но ноющая боль продолжалась, поэтому я вытащил свою задницу из кровати, схватил джинсы и футболку и пошел в ванную.

Я вернулся через минуту и обнаружил ее почти такой же, какой я ее оставил, все еще полностью голой и безразличной к этому, колени прижаты к груди, руки обхватили ноги.

Я подошел к кровати, все еще одевая футболку, и наклонился, чтобы поцеловать ее в висок.

— Я сейчас вернусь. Я оставил для тебя зубную щетку на стойке.

Ее голова повернулась, слегка наклонившись в сторону, в ее глазах было выражение, которое я хотел понять. Это было что-то глубокое. Я хотел спросить, из-за чего это, но стук все еще продолжался, и у меня не было времени.

Вздохнув, я двинулся к лестнице и спустился вниз, чтобы найти Брока у двери, опирающегося на дверной косяк и стучащего в дверь другой рукой.

Его лицо было усталым, а одежда помятой из-за ночи в машине, но в остальном он выглядел свежим, как маргаритка. По опыту я знал, что он действительно может провести три или четыре дня подряд без сна и не терять своей остроты.

— Ты знаешь код, — ответил я, открывая дверь и наблюдая, как он заходит внутрь.

Он снова повернулся ко мне, губы растянулись в фирменной ухмылке.

— Я подумал, что если ты не отвечаешь, значит, что-то происходит, и я не хочу входить. Я люблю тебя как брата, но я буду счастлив, если мы сможем поддерживать такие отношения, когда ни один из нас не видел члена другого.

Я закрыл и запер дверь, включив сигнализацию.

— Почему ты думаешь…